Интересные люди и вдохновляющие истории -1 (закрытая)

Вот Вы и определились с Вашим родом , Ваше Высочество! Поздравляю! Каждому человеку и особенно аристократу важно знать своих предков.

Ваше Высочество, принцесса Росс, я поздравляю Вас с такой новостью. Еще и открылось в такой день. Матушка Богородица посодействовала.

Спасибо, Леди! Я уже привыкла к тому что мы аристократы, но все равно хорошо узнать такую информацию.
А вообще рода соединялись между собой, сколько может быть предков разных..

Сир Севера пишет:

 P.S. Предлагаю Вам заменить щит с единорогом на Вашем гербе принцессы Росс на герб Строгановых. Это будет правильно.

Ваше Величество, спасибо! Займусь изменением герба!!

Умирая, Пушкин получил написанную карандашом записку от Николая I: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки».

Николай обещание исполнил:

1) Заплатил долги.

2) Заложенное имение отца очистил от долга.

3) Вдове пенсион и дочери по замужество.

4) Сыновей в пажи и по 1500 р. на воспитание каждого по вступление на службу.

5) Сочинение издать на казённый счёт в пользу вдовы и детей.

6) Единовременно 10 т. рублей

Примечательно , что он заплатил долги Пушкина из своих личных сбережений , а не из казны.

Из интернета.

Василий Меркурьев сыграл более 70 ролей в кино, воплотил на театральной сцене множество ярких образов, запомнился зрителям добродушным и слабохарактерным лесничим в сказке «Золушка». Но главным достижением в его жизни стала даже не работа, которую он очень любил и которой отдавался до самого конца. Вместе со своей супругой Ириной Мейерхольд актёр спас шесть человеческих жизней. Василий Меркурьев никогда не считал это подвигом, он просто жил так, как подсказывала ему совесть.

Василий Меркурьев появился на свет в 1904 году и оказался, наверное, самым удачливым из всех шести сыновей Василия Меркурьева и его супруги Анны Гроссен. По крайней мере, до старости дожили только он и, возможно, его старший брат Евгений, уехавший за границу в 1917 году вместе с родственником.

В 16-летнем возрасте Василий Меркурьев стал пробовать себя в качестве театрального актёра, а в 20 лет дебютировал в кино. На его счету было множество ярких работ, зрители полюбили героев Василия Меркурьева в «Золушке» и «Небесном тихоходе», в шекспировской «Двенадцатой ночи» и в фильме «Верные друзья». А вот руководство страны высоко оценило работы актёра в лентах «Донецкие шахтёры», «Глинка» и «Повесть о настоящем человеке», за которые Василий Меркурьев был удостоен Сталинских премий.

Коллеги относились к актёру с большой теплотой. Он был человеком большой души и удивительного благородства. Удивительно, но даже требовательная и довольно избирательная в своих пристрастиях Фаина Раневская неизменно отзывалась о Меркурьеве с огромным уважением.

Кстати, именно Раневская уговорила чиновников из министерства культуры не снимать актёра с роли лесничего. Функционеры считали, что человек, снимавшийся в патриотических фильмах, не может появиться в детской сказке в роли лесничего, отчаянно боящегося своей сварливой и вздорной жены.

Василий Меркурьев был из тех людей, которые не предают, ни профессию, ни свои чувства. Его супругой стала Ирина Мейерхольд, дочь легендарного и на момент знакомства с Меркурьевым уже опального режиссёра Всеволода Мейерхольда. Хотя в то время, когда Василий Меркурьев собирался жениться на Ирине, находились «доброжелатели», предупреждавшие актёра о последствиях этого брака.




Но он был уверен: для любви не может быть преград. Самое главное, актёр ни разу за всю жизнь не пожалел о своём выборе. Супругам предстояло пройти через множество испытаний, и в любой ситуации они неизменно поддерживали друг друга.

В этом браке на свет появились трое детей. Анна родилась в 1935 году, а спустя пять лет – Екатерина, в 1943 родился Пётр. Тот год, когда родилась младшая дочь актёров, был очень сложным для семьи. В феврале расстреляли отца Ирины, Всеволода Мейерхольда, а спустя время пришло сообщение о смерти Петра Меркурьева, младшего брата Василия Васильевича. У Петра Васильевича оставалась тяжело больная жена и трое малолетних детей, которых нужно было срочно спасать. Семейный совет был очень недолгим. Ирина Всеволодовна и Василий Васильевич решили забрать и воспитывать Виталия, Евгения и Наталью.




В 1943 году супруги вместе со всеми детьми отправились в эвакуацию. В этом же году у них родился младший ребёнок. Во время возвращения из эвакуации в 1944 году к шестерым детям, уже растущим в семье, прибавилось ещё двое (в некоторых источниках речь идёт о троих). Ирина Мейерхольд подобрала малышей, которые отстали от поезда. Естественно, Василий Васильевич не возражал против решения супруги. Известно, что в 1947 году актёр рассказал эту историю по радио и потерявшихся детей забрала домой их счастливая мама, которая уже даже не надеялась на встречу с ними.




Была на счету Василия Меркурьева ещё одна спасённая жизнь. В 1955 году в их доме появилась домработница. Молодая женщина во время войны побывала в немецком плену, а после возвращения оказалась без работы и без прописки. Её никуда не принимали. Василий Васильевич назвал её своей племянницей, прописал в их с женой квартире и платил зарплату за нехитрую помощь супруге по дому.




Актёр чувствовал себя настоящим главой семьи и был счастлив в окружении своих близких. Приёмный сын Евгений стал, как и отец, актёром. Пётр Васильевич решил посвятить себя музыке, окончил два музыкальных училища, в Ленинграде и в Москве, получил высшее хормейстерское образование в Харьковском институте искусств, руководил детской студией. При этом много и плодотворно на протяжении всей жизни снимался в кино, был музыкальным журналистом.

В 1978 году Василия Васильевича Меркурьева «скорая помощь» доставила в реанимацию прямо с репетиции в ленинградском Театре им. Пушкина, где актёр готовился сыграть роль Рембрандта. 12 мая актёра не стало, а спустя три года ушла из жизни и его любимая жена, которая больше всего волновалась о том, сможет ли она встретиться там, в лучшем из миров, со своим любимым супругом.

Василия Меркурьева и Ирину Мейерхольд называли Ромео и Джульеттой за трогательное проявление чувств.
Они прожили душа в душу 44 года, сумев сохранить и юношескую пылкость, и взрослую нежность. Вся их жизнь прошла под знаком нескончаемой доброты, которой они щедро делились с окружающими.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/050920/47455/

Спасибо за пост, Ваше Королевское Высочество! Очень тронула жизнь этой прекрасной семейной пары.Вот уж где благородство и любовь к ближним.

"Мне кажется, что даже, если бы я не знала кто изображен на этой фотографии, то не могла бы оторвать от нее взгляд. Не могла бы не восхититься типажом и не увидеть мудрость усталых глаз. Не увидеть его осень... Бывают такие фото, как рентген, просвечивающие все до мелочей...
Эта осень была для него последней. Через два месяца после съемок этой фотографии не стало великого французского актера Луи де Фюнеса.
Потомственный аристократ, маленький человек с огромным сердцем. Он любил своих детей, свою жену, с которой прожил в браке 40 лет. Любил людей и поднявшись на вершину славы, всегда старался заботиться и помогать ближним. Однажды на новогодние праздники Луи де Фюнес подарил велосипеды всем детям, живущим в округе его замка Шато-де-Клермон - потомственного родового гнезда Ги де Мопассана. Супруга актера была внучкой писателя.
А еще он очень любил розы и все свободное время проводил в своем саду. За эту любовь французская фирма Meilland предложила ему выбрать свой сорт. Луи де Фюнес выбрал прекрасную чайную розу нежно-мандаринового цвета. Актер сказал, что ее цвет напоминает ему солнечный день на юге Франции. С тех пор, эта роза носит имя Луи де Фюнеса.
За неделю до смерти Луи сказал жене:
- Я знаю, какой будет моя самая удачная шутка.
- Какая же?
- Мои похороны. Я должен сыграть это так, чтобы они хохотали не переставая...
"Не говорите обо мне слишком много, дети мои! Ведь на земле столько людей куда интереснее меня" – просил он."
Автор неизвестен

Из интернета.

Между прочим, при царизме вход в парк был бесплатным, единственное ограничение - просьба не подходить ко дворцу, потому это был, прежде всего, семейный дом. Но никаких заборов или колючих проволок не было.

Расскажу интересную историю о феноменальной романовской памяти. Павловском владел в.к Константин Константинович. На любую деятельность на территории парка нужно было получить его разрешение, которое почти всегда давалось.

Дед автора мемуаров был художником и попросил позволения рисовать в парке, которое немедленно получил. И вот однажды он взял с собой на этюды маленького сына. Сидит он , рисует самозабвенно, сын в коляске мирно спит, и вдруг ,откуда ни возьмись, по подходит в.к. Константин Константинович. Посмотрел на картину, похвалил и спрашивает: "А кто это у вас такой хорошенький в коляске?"
"Сын, Вячеслав,- отвечает художник.

Надо сказать, что у художника было 3 сына и, как ни странно, очень мало денег, а потому решено было отдать мальчиков в кадетский корпус. Но денег не было, как я и сказала, и рекомендаций ни от кого не было тоже. Что делать? Идти самым простым путем: направиться прямо к хозяину Павловска. Попасть к нему было совсем просто. На просьбу художника в.к. ответил, что его просьба будет удовлетворена, можно готовить сына к поступлению.

Прошло несколько лет. Константин Константинович в качестве генерал-инспектора Военно-учебных заведений приехал в кадетский корпус. Каждый выстроенных в парадном зале мальчиков представлялся великому князю. Когда сын художника назвал свою фамилию, в.к. спросил:" Вячеслав?"
" Никак нет, Ваше императорское высочество!"- браво ответил мальчик.

Та же история повторилась и со средним сыном, и только в третий раз на вопрос в.к. последовал ответ :"Так точно, Ваше императорское высочество"

НИКИТА ТИМОФЕЕВИЧ...
Про Арину Родионовну — верную няню Пушкина слышали, наверное, все. А вот преданный до гроба крепостной Никита Тимофеевич Козлов известен куда меньше. Между тем он провёл с поэтом всю жизнь и был с ним в самые трудные минуты.
Козлов приходился родственником Арине Родионовне и являлся мужем её дочери. К маленькому Пушкину его приставили, когда Никите Тимофеевичу перевалило уже за 30. Именно он гулял с ним по московским улочкам, показывал Кремль, а однажды они даже залезли на церковную колокольню, откуда панорама Первопрестольной сильно впечатлила маленького Александра Сергеевича.
Козлов отправился с Пушкиным и в Петербург, когда тот поступил в лицей. В столице слуге пришлось несладко. Юное дарование постоянно писало крамольные стихотворения и нередко их приходилось прятать от вездесущих жандармов. При этом Козлов своего подопечного очень любил.
  Как-то полицейский Фогель предложил ему громадную сумму за опусы Пушкина, которые могли бы его привести к отчислению. Никита Тимофеевич так рассвирепел, что вытолкал стража Фогеля за дверь. Александр Сергеевич тоже равнодушным к своему «учителю» не был. Когда его однокурсник Корф ударил Козлова, поэт немедленно вызвал его на дуэль. Корф правда стреляться отказался. Вообще Козлов гордился успехами Пушкина, как своими. Писатель его тоже не забыл. Черты Козлова легко угадываются в Савельиче из «Капитанской дочки».
Самое страшное для Козлова случилось 27 января 1837 года. В тот день к нему привезли смертельно раненого на дуэли Пушкина. Никита Тимофеевич первым бросился к карете и взял на руки поэта. Заметив слёзы на глазах старика, истекающий кровью Пушкин спросил: «Грустно тебе нести меня, Никита?» Гроб с телом поэта Козлов сопровождал до самой могилы. По воспоминаниям современников в таком удручённом состоянии его ещё никто и никогда не видел.
А.И.Тургенев, который вёз тело Пушкина в Святогорский монастырь в одиночестве, так описал последнюю дорогу поэта:
«Я с почтальоном - в кибитке позади тела. Жандармский капитан впереди покойного.
Дядька стал на дрогах и не покидал его до самой могилы. Морозы в тот год стояли лютые.
А Никита как встал на задок возка, припав головой к гробу, так и застыл».
Жандарм Ракеев вспоминал: «Смотреть было больно, так убивался. Не отходил почти от гроба, не ест, не пьёт». И так 19 часов пути...  

Из интернета

В Московской семинарии в семидесятые годы был замечательный случай.
  Юноша на вступительном собеседовании не смог ответить ни на один вопрос. Он не знал "Отче наш", не имел даже представления о "Символе веры"; Литургия и Богослужение явно еще не касались его жизни. 
 Измученный экзаменатор, наконец, спрашивает его: "Ну, хорошо, но хоть что-нибудь ты знаешь?". И в ответ абитуриент вдруг начинает наизусть читать отрывок из Евангелия от Иоанна, отрывок без сюжетного начала и без конца... "Что это?" - спрашивают его. "Не знаю. Но просто я стоял на остановке, и долго не было автобуса. И вдруг ветром к моим ногам поднесло листок бумаги. Я поднял его - там было написано это. И пока я читал, я сердцем понял, что все это - правда!"... 
 Его ответ был сочтен достаточным...

Из серии Чудеса.

Тетя Элла — великая княгиня Елизавета Федоровна — была старшей сестрой императрицы Александры Федоровны и одной из самых красивых женщин, каких я когда либо видела в жизни. Она была высокой и хрупкой блондинкой с очень правильными и тонкими чертами лица. У нее были серо–голубые глаза, на одном из которых было коричневое пятнышко, и это производило необычайный эффект.

Даже живя за городом, тетя много времени и внимания уделяла своему внешнему виду. Она сама разрабатывала фасоны большинства своих нарядов, делая эскизы и раскрашивая их акварельными красками, и они замечательно смотрелись на ней, подчеркивая ее индивидуальность. Дядя, у которого была страсть к драгоценным камням, дарил ей много украшений, и она всегда могла выбрать то, что сочеталось бы с ее одеждой.

Я вспоминаю один такой случай, когда она, одетая для загородной прогулки, показалась мне особенно красивой. На ней было обычное платье из белого муслина, но она сделала новую прическу — распущенные волосы были стянуты на шее шелковым черным бантом — и выглядело это изумительно.

Из переодевания к обеду она устраивала настоящую церемонию, которая требовала много времени. Призывались камеристки, горничные и гофмейстерина. Батистовое белье с кружевами уже лежало наготове в корзине с розовой атласной подкладкой. Ванна была наполнена горячей водой, пахнущей вербеной. В ней плавали лепестки роз.

Готовых косметических средств в России в то время почти не было. Думаю, что тетя никогда в жизни не видела румян и очень редко пользовалась пудрой. Искусство пользования косметикой было неведомо русским дамам в ту пору, даже великим княгиням. Тетя Элла сама готовила лосьон для лица, смешивая огуречный сок и сметану. Она не позволяла летнему солнцу касаться кожи и всегда выходила на улицу в шляпе с вуалью и шелковым зонтиком с зеленой подкладкой.

После того как камеристки и горничные снимали верхнюю одежду, в которой она была днем, тетя запиралась в туалетной комнате одна. Отобранные чулки, обувь, нижние юбки и все другие предметы одежды согласно сезону были аккуратно разложены, и возле них ожидали служанки. Из соседней комнаты доносился плеск воды. Приняв ванну, тетя надевала корсет и открывала дверь. Тогда проворно подходили горничные, причем каждая занималась своим делом.

Когда процесс одевания был завершен, тетя внимательно оглядывала себя — обычно с удовлетворением — в трехстворчатом зеркале, установленном так, чтобы она видела себя со всех сторон. Последние поправки она делала собственноручно. Если наряд не удовлетворял ее по какой либо причине, она снимала его и требовала другой, который примеряла с тем же вниманием и терпением.

Одна из горничных делала ей прическу. Ногтями тетя занималась сама. Они у нее были удивительной формы, очень плоские и тонкие, далеко выступающие над кончиками пальцев.

Когда маникюр был сделан, вечернее платье надето, наступала моя очередь участвовать в ритуале. Тетя говорила мне, какие драгоценности она собирается надеть, и я шла к застекленным шкафчикам, похожим на витрины в ювелирном магазине, и приносила то, что она выбрала.

Помню, как то раз, когда я еще была маленькой, я увидела тетю в парадном платье — величественную, с длинным парчовым шлейфом, сверкающую драгоценностями и ослепительно красивую. Онемев от восторга, я подошла на цыпочках и поцеловала ее сзади в шею, ниже изумительного сапфирного ожерелья.

История из жизни императора Николая Павловича о молитве в опасной ситуации и самообладании. 

"В 1837 году Николай Первый в первый раз пожелал посетить Кавказ.
Из Керчи он отправился на пароходе в Редут-Кале — крепость к северу от Поти, хотя осенью жестокие бури бывают на Черном море. Однако государь не отменил поездки, опасаясь кривотолков в Европе, где пристально следили за его здоровьем и делами.

Когда стихия разыгралась не на шутку, встревоженный Николай Павлович начал петь молитвы, заставляя подпевать композитора Львова, автора музыки к гимну «Боже, Царя храни!». Император благоволил ко Львову и часто брал с собой в поездки.
— Я не имею никакого голоса, — говорил насмерть перепуганный бурей Львов.
— Не может быть, — отвечал развеселившийся от вида трясущегося музыканта государь, — ты же говоришь, а стало быть, голос никуда не пропал."



P.S. Так и должны поступать правители в первую очередь - молиться!

Воспоминания Великой княгини Марии Павловны младшей , которое дает нам понять как относился народ к императору Николаю Второму и членам императорской семьи.



Меня, приехавшую из России, несколько удивляло отношение народа Швеции к королевской семье. Они, казалось, смотрели на нас с любовью, но воспринимали скорее как больших детей, любимых детей, чья жизнь, интересы и владения составляли свой особый мир, великолепный, волнующий и необходимый для красоты и полноты картины мира как такового. Любопытство, которое в Швеции вызывало каждое наше действие, даже самое незначительное, несомненно, было частью этой психологии толпы. Вся нация наслаждалась спектаклем. Наши характерные черты, хорошие и плохие, обсуждались с разных сторон безо всякого недоброжелательства, с добродушною усмешкой, как взрослые толкуют о выходках своих детей.

В России было иначе. Там император обладал полной и неоспоримой властью над страной и подданными. Он был, в известной степени, богом, и это распространялось на его семью. В России не было той связанности этикетом, постоянного выставления себя напоказ, ограничения естественной потребности непринужденного общения с близкими людьми, как в Швеции.

В России было гораздо легче завязать дружеские отношения. Общественная жизнь едва существовала. Устраивались великолепные церемонии, но они случались редко, и этикет соблюдался только в официальных случаях. Наши дворцы представляли семейные святилища, оберегаемые не только от всяких посягательств извне, но даже от нескромного взора.

___________________________


Однажды в самом начале нашего пребывания в Инстербурге Елена, мадам Сергеева и я вышли в город за покупками. Несколько магазинчиков располагались на городской площади неподалеку от нашего госпиталя. Площадь была средоточием жизни Инстербурга. В тот день она, как обычно, была заполнена народом. Повсюду стояли повозки, прохаживались офицеры, проезжали конные связные. Когда мы проходили по площади, к нам подъехал офицер пехоты. Его конь был взмылен бешеной ездой. Он показал руку в грязной размотавшейся повязке и спросил:

— Сестрички, не найдется ли у вас бинта наложить мне свежую повязку?

У себя в сумке я нашла чистый бинт, который утром смотала в перевязочной.

— У меня есть, — сказала я. — Слезайте, пусть кто-нибудь из солдат подержит коня, а мы пройдем в тень.

Он спешился, передал повод стоящему рядовому и последовал за мной. Выбрав место в стороне от толпы, я, повернувшись спиной к площади, принялась разматывать грязную повязку и тут услышала позади себя незнакомый голос:

— Ваше императорское высочество, можно я сделаю снимок?

Я в растерянности обернулась и увидела одного из штабных офицеров. В руках он держал большую фотокамеру.

— Нет, ради Бога, не надо, — сказала я, ужасно смутившись.

Рука, которую я бинтовала, слегка дернулась. Испытующий взгляд остановился на мгновение на моем лице, потом опустился, но ни слова не было сказано. В замешательстве я поспешно делала свою работу, молча накладывая свежую повязку. Когда я закончила, офицер поднял глаза, в них стояли слезы.

— Позвольте спросить, кто вы, — произнес он.

Не было больше основания скрывать мое имя, и я назвалась.

— Так вы двоюродная сестра императора? — Да.

Он молча вглядывался в мое лицо, потом вдруг опустился на колени прямо на тротуар, у всех на виду, поднес край моего хлопкового платья к губам и поцеловал его.

Вот это и есть истинная любовь к ближнему!

Благодарю Вас, принцесса Таврии!

Признаться, у меня, как и у того офицера проступили слезы...

Действительно , очень трогательное , трепетное и святое чувство народа к представителям высшей власти.

«Воспитанный среди опасностей и шума воинского, он не имел знаний, почерпаемых в книгах, но знал Россию и науку правления; силою одного разума и характера заслужил от современников имя орла высокопарного в делах государственных, словами и примером вливал мужество в сердца воинов и, будучи младенец незлобием, умел с твердостию казнить злодеев. Современники особенно удивлялись его смирению в счастии. Какая победа в древние и новые времена была славнее Донской, где каждый россиянин сражался за отечество и ближних? Но Димитрий, осыпаемый хвалами признательного народа, опускал глаза вниз и возносился сердцем единственно к Богу Всетворящему.

— Целомудренный в удовольствиях законной любви супружеской, он до конца жизни хранил девическую стыдливость и, ревностный в благочестии подобно Мономаху, ежедневно ходил в церковь, всякую неделю в Великий Пост приобщался Святых Таин и носил власяницу на голом теле; однако ж не хотел следовать обыкновению предков, умиравших всегда иноками: ибо думал, что несколько дней или часов монашества перед кончиною не спасут души и что государю пристойнее умереть на троне, нежели в келье».

— Н. М. Карамзин, «История государства Российского», том 5, глава I.

Спасибо за историю, Ваше Высочество Великая княгиня Донецкая! Даже маленькая доброта может спасти.