Этикет 2 (закрытая тема)

Великая Герцогиня Датская пишет:
Ваше Высочество принцесса Таврии,

поздравляю Вас, прекрасные перемены
происходят в домене у Вас!

Благодарю Вас , Ваше Королевское Высочество!
Все таки необходимы здравые рамки для людей.
Особенно летом город заполнен туристами и часть из них считает что вся Одесса это пляж, одеваясь соответственно. Зайти в Оперный театр можно купив самый дешевый билет за смешные пару $$ , и покупают не для просмотра представления , а для того, чтоб сделать фото на память на фоне изумительного убранства театра.
Вот и получается :шли в шортах и вьетнамках , так и зашли в театр.
Я рада , что это будет пресекаться.

Какие прекрасные новости, Ваше Высочество, принцесса Таврии!

Искусство нужно уважать!

Люди в театр заходят в шлепках и шортах, а я сейчас встретила милую старую семейную фотографию британских аристократов, на которой принц Чарльз на прогулке на велосипеде с детьми в костюме.



Принц есть принц! )
Это конечно не обязательный дресс код для прогулок, просто так получилось на этой фотографии.
Но в шортах, футболках и шлепках, думаю, принца можно встретить только на пляже.

Не нагружать разговор (рассказ) лишними деталями.

Из книги Джованни Делла Каса "ГАЛАТЕО, ИЛИ ОБ ОБЫЧАЯХ"

"Надобно, кроме того, следить за тем, чтобы не вплетать в рассказ то, без чего он не только не проиграет, но наверняка выиграет:
— Такой-то, сын такого-то, того, что жил на улице Арбузной, вы его не знавали? Он еще был женат на одной из Джанфильяцци, худощавой такой, что ходила к мессе в церковь Сан Лоренцо, ну как же, не может того быть, что вы их не знаете!... Видный такой старик, прямой, грива у него этакая, неужто не припоминаете?
Ибо если все равно, было ли дело с тем или с другим, то от сих долгих прений не только мало пользы, но даже изрядное утомление слушателям — им не терпится послушать, что было дальше, а ты тут мешкаешь, как, к слову сказать, наш Данте: «и родители мои были ломбардцы, и оба по отечеству мантуанцы» — ведь ничто бы не изменилось, если бы мать его была из Гаццуоло или хоть из Кремоны."

О простоте и естественности в общении и обхождении.

(Из воспоминаний о хорошем тоне дворянского общества.)

«...Где обращение хозяйки простее, там гостям просторнее и спокойнее, и что человека, привыкшего к хорошему обществу, всегда узнают по простоте его обращения...» – говорит герой одного из рассказов В. Ф. Одоевского.

      Глинский в повести Н. Бестужева «Русский в Париже 1814 года» на вопрос маркизы «о тоне в обществах петербургских» отвечает: «Тон лучшего общества точно как и здесь, в Париже: чем оно образованнее, тем проще, вежливее и любезнее... напротив того, чем круг сословия ниже, тем больше церемоний, в соблюдении которых полагается учтивость, тем больше разговор становится затруднителен». 

Забавны анекдоты о хозяевах, изо всех сил желающих прослыть любезными и приятными, которые рассказывает в «Старой записной книжке» П. А. Вяземский.
      «Галкин, добрый, но весьма простой человек, желает прослыть приятным хозяином – и для того самым странным образом угощает гостей своих. Например, не умея с ними разговаривать, он наблюдает за каждым их движением: примечает ли, что один из присутствующих желал бы кашлянуть, но не смеет, опасаясь помешать поющей тут даме, – и тотчас начинает, хотя и принужденно, кашлять громко и долго, дабы подать собою пример; видит ли, что некто, уронив шляпу, очень от того покраснел, и тотчас сам роняет стол; потом подходит с торжественным видом к тому человеку, для которого испугал все общество стукотнёю, и говорит ему: "Видите ли, что со мною случилась еще большая беда?" Но часто он ошибается в своих наблюдениях. Например, вчерашний вечер, когда мы все сидели в кружке, он вздумал, не знаю почему, что мне хочется встать, и тут же отодвинул стул свой; но видя, что я не встаю, садился и вставал по крайней мере двадцать раз, и все понапрасну. И я нынче услышал от одного моего приятеля, что он, говоря обо мне, сказал: "Он добрый малый; но, сказать между нами, уж слишком скромен и стыдлив"»

О чем не стоит говорить, это о некрасивых словах, которые были от кого-то услышаны. Можно запачкать на улице ботинки, а можно запачкать душу. И человек, который, придя домой, рассказывает все, что он услышал от глупого по дороге, ничем не отличается от человека, который пришел домой и не снял обувь.

Портреты и характеристики знатных хозяев и хозяек, которые умели 
«занять одинаково всех и не забывать никого, без различия положения и возраста».
(из мемуарной литературы)


«Александр Львович (Нарышкин.)… сохранял еще в себе тип прежнего вельможества. Он не знал, что такое неучтивость, со всеми, с кем имел дело, был ласков без малейшего, однако же, урона своего достоинства» . «Это настоящий русский барин. Он не думает унизить своего достоинства, протягивая дружелюбно руку незначительному чиновнику и предлагая ему прибор за столом своим».





 «…На балах и раутах ее (М. Г. Разумовской.) в Петербурге встречались лица, часто совершенно незнакомые высшему петербургскому обществу. В присутствии царских особ, в наплыве всех блестящих личностей туземных и дипломатических, были ласково принимаемы ею и дальние родственники, приезжие из провинций. На это нужна была некоторая независимость и смелость, и сердечная доброта ее выказывала открыто эту независимость и смелость» 




  «Я вчера обедал у Нелединского (Нелединского-Мелецкого Ю. А.) – истинный Анакреон, самый острый и умный человек, добродушный в разговорах и любезный в своем быту, вопреки и звезде, и сенаторскому званию, которое он заставляет забывать...» 



«Вся Москва стремилась на его (Разумовского Л. К.) праздники, где радушный хозяин принимал истинным барином, в полном и настоящем значении этого слова, очаровывая всех своим добродушием и утонченной вежливостию»



 «Весь внешний образ отца (Толстого Ф.П.) был крайне изящен и соответствовал, как нельзя более, его прекрасной душе. В манерах его была та врожденная, спокойная уверенность, не допускающая возможности каким-нибудь внешним действием унизить свое достоинство, та благосклонная обходительность, дающая человеку возможность найтись во всякой среде, всегда поставить себя на уровень с теми людьми, с которыми приходится сталкиваться, те, никогда, ни в какой обстановке не изменяющие себе вежливость и деликатность, так ярко выраженные французскими словами "courtoisie" и "urbanite", все то неуловимое и тонкое, что составляет плод воспитания нескольких поколений. Я от многих слышала, что в отце моем было что-то влекущее к себе, и что "увидеть его – значит полюбить"»

Дополню еще некоторыми характеристиками аристократов, демонстрирующими искреннюю любезность и утонченную вежливость.


«Пушкин (Александр Сергеевич.), правда, был очень ласков и вежлив со всеми... но эта утонченная вежливость была, быть может, признаком закоренелого аристократизма» .
      «В обхождении Пушкина была какая-то удивительная простота, выпрямлявшая человека и с первого раза установлявшая самые благородные отношения между собеседниками» . По словам Пушкина, «в лучшем обществе жеманство и напыщенность еще нестерпимее, чем простонародность (vulgarite) и что оно-то именно и обличает незнание света» 



*****


«Князь П. П. Одоевский, тогда уже восьмидесятилетний, был тип самых любезных вельмож прежних времен, – читаем в воспоминаниях К Павловой, – тех людей, которые ставили себе в обязанность до совершенства доведенное savoir vivre * [*Знание света (фр.)]. В князе оно было основано не на одних изученных условных формах: чувствовалось, что у него эти формы были выражением сердечного доброжелательства ко всем и каждому.
  Есть натуры, которые бессознательно отталкивают и тогда, когда они этого вовсе не имеют в виду: все их приемы и поступки отзываются чем-то оскорбляющим, их вежливость неприятна, как сахар, в который попал, песок. Есть другие особы (их очень немного), которые каждому, с кем находятся в общественных сношениях, внушают постоянно какую-то душевную признательность, не имеющую никакой определенной причины. Князь П. П. Одоевский был из небольшого числа этих последних людей...
    Я не встречала аристократа более симпатического. Он был grand seigneur * [*Вельможа, барин (фр.)] в лучшем значении этого слова."

Не могла найти фото князя П.П Одоевского, чтобы совсем не оставлять пост о нем без иллюстрации, разместила герб Одоевских.
Только сейчас обратила внимание, что их герб похож на герб нашего королевства.))

О деликатном отношении хозяев к гостям.

(из мемуарной литературы)

«Чувство деликатности в отношениях с людьми развито было у Туркула в высшей степени, – рассказывает О. А. Пржецлавский о статс-секретаре царства Польского Игнатии Туркуле. – В тридцатых годах жил в Петербурге граф Фредро, бывший гвардейский офицер, имевший какое-то придворное звание, женатый на графине Головиной. Он часто заезжал по утрам к Туркулу в канцелярию в доме Мижуева, у Симеоновского моста. В одно утро, когда, побеседовав, граф простился и уходил, Туркул, как вежливый хозяин, провожал. Отворяя дверь в переднюю, начались церемонии; гость не пускал далее Туркула и, вошедши в переднюю, сильно захлопнул за собою дверь, но как провожавший держался за нее, то сильно прищемил ему конец указательного пальца правой руки. Несмотря на жестокую боль, Туркул имел настолько самообладания, что не испустил ни малейшего крика, и граф уехал, не знавши, что наделал своими церемониями. Тут же, еще весь дрожащий от боли, Туркул взял со всех нас обещание, что никто ничего Фредру не скажет. Палец страшно разболелся, вся рука распухла; послали за Арндтом, а государь, узнав о случившемся, прислал лейб-хирурга Тарасова. Больной с рукою, вздернутой кверху в компрессах, мучился невыразимо; он семеро суток пролежал без сна, не мог сделать ни малейшего движения. (Далее подробности упущу, чтобы не описывать травму пальца).
Вскоре Туркул выздоровел. Он рассказывал, что во время болезни граф Фредро навещал больного каждый день, хотя так и не узнал настоящей причины боли в руке. И Туркул ни разу не решился отказать ему, не показал ни малейшим знаком, как тяжелы для него эти визиты, и с приятным выражением лица поддерживал беседу и благодарил за посещение. Он это делал, боясь, чтобы Фредро не догадался. »

П.С. Удивительное самообладание, и это для того, чтобы не огорчить человека и не вызвать в нем чувства вины.

О СКРОМНОСТИ

Во время посещения дома престарелых, 87 -летняя старушка, не узнав Кейт Миддлтон в маске, спросила: «Это ваша помощница?», — и показала на Кейт.
⠀
Кейт ответила на вопрос пожилой леди с истинно аристократическим достоинством, сведя своим юмором на нет неловкость. «Да, я здесь, чтобы ему помочь. Я давно этим занимаюсь».



Ни королева, ни герцогиня в таких ситуациях не говорят " Я Герцогиня" или "Я Королева", а всегда по-доброму и по-скромному шутят)

Об обхождении с гостями
(дворянский этикет)

Хозяева должны сохранять невозмутимость, если даже они сердиты на гостя.
«Есть люди, которые не умеют скрыть своего неудовольствия и даже иногда делают выговор своему гостю, если он сломает ножку стула, разобьет стакан и т. п., доказывая этим свою скупость и неумение жить в свете, они поступают против правил общежития и приличия»

Всякий, долгое ли или короткое время находящийся в твоем доме, хотя бы он был твой величайший враг, должен быть охраняем тобою от всяких преследований и оскорблений со стороны других.

Не уменьшай ласковости и хлебосольства, если друг твой останется у тебя долее твоего чаяния.
Взаимно и гость обязан соображаться с хозяином. Старинная пословица говорит: "Рыбу и гостя не больше трех дней можно держать в доме без порчи". Правило сие имеет исключение; но то в нем очень справедливо, что никогда не должно навязываться, а иметь довольно рассудительности, чтоб видеть, как долго присутствие наше может быть приятно и никому не отяготительно.

Компрометировать женщину считалось стыдом, рассказывать о своих похождениях с светскими дамами  почиталось позором.

В. А. Соллогуб рассказывает примечательную историю: 

«Cветские юноши как-то собрались в квартире у X... ; нас было человек шесть, все один другого моложе и впечатлительнее; заговорили о женщинах, как вдруг хозяин принялся нам рассказывать о своих  похождениях с княгиней Z., одной из самых красивых и модных женщин в Петербурге. Сначала мы слушали его с недоумением, потом один из моих товарищей вскочил и вне себя закричал:
– Это неслыханная подлость так отзываться о светской женщине!
      – Послушай, однако... – выпрямляясь, перебил его хозяин.
      – Да, да, – ближе еще подступая к нему, кричал Д. (мой товарищ), – и человек, так говорящий о женщине, не только наглец, но негодяй.
      X. зарычал, вскочил со своего места, швырнул в сторону трубку и с приподнятыми кулаками кинулся на Д; мы бросились их разнимать и развели по разным комнатам.

    До настоящей дуэли не дошло, но они дрались, и X. был довольно опасно ранен в левую ляжку. Дня через три я пришел все-таки к X. навестить его; он лежал весь бледный с туго забинтованной ногой; увидав меня, он несколько сконфузился и протянул мне руку.
      – Вот вам урок, – сказал я ему, указывая на его раненую ногу, – рассказывать о ваших победах.
      – Ах, уж не говорите, – жалобно промолвил он, – тем более, что тут не было ни слова правды!
      – Как! Что вы говорите? – закричал я.
      – Да, разумеется, – все так же продолжал хозяин, – никогда у меня не было никаких таких похождений с светскими дамами, а княгиню Z. я даже в глаза никогда не видал!» .

      «Кто осмеливается обидеть даму, тот возлагает на джентльмена обязанность мстить за нее, хотя бы она вовсе не была ему знакома», – говорит полковник Мечин в «Вечере на бивуаке» А. А. Бестужева-Марлинского.



Думаю, рассказывать о похождениях реальных или вымышленных все так же можно считать неблагородным и позорным делом и в современном мире.

О БРАННЫХ СЛОВАХ
(из дворянского этикета прошлого)

«Женщина утрачивает очарование не только если позволяет себе произнести слово, лишенное изящества, но даже если слышит его, если кто-то осмеливается произнести его в ее присутствии».

Правило ведения светской беседы в обществе:
(дворянский этикет)

 «Светское приличие и закон общежития требуют, чтоб в больших собраниях никто не занимался исключительно теми людьми и разговорами, которые ему нравятся и его занимают, В свете каждый, а еще более каждая принадлежит всем. Монополии возбраняются, как исключения, обидные для общества. Всего менее надо говорить с тем, с кем всего более хочется говорить. Уж это так принято!»

Не выносить сор из избы
(дворянский этикет)

Было не принято посвящать других в подробности своей личной жизни, вверять посторонним «тайны домашних неурядиц».

11 марта 1825 года Н. М. Языков пишет брату из Дерпта: «На сих днях сюда приехала Воейкова (Александра Андреевна, урожд. Протасова. – Е. Л.). Помнишь? Прекрасная женщина: как образованна, как умна и как чисто очаровательна – даже для самого разборчивого вкуса! Ты, верно, знаешь, каков ее муж: подлец, сквернавец и гадкий; несмотря на это, никто от нее не слыхал ни слова о том, что она его не любит, что вышла за него поневоле; между тем это всем известно: не правда ли – прекрасная, божественная женщина!»

   Не только дамы, но и мужчины не должны были рассказывать другим о своих семейных неурядицах. Князь И. И. Барятинский в наставлениях к сыну, будущему фельдмаршалу, писал: «Если ты будешь иметь желание жениться молодым и уверенность сделать твою жену счастливой, женись: но женись хорошо!.. Старайся никогда не ссориться с нею на глазах света. Это так же смешно, как и мало деликатно в отношении к ней и к другим. Ты будешь служить предметом насмешек, и люди будут иметь на это полное право. Публичные сцены делаются басней, посмеянием злых языков, а их очень много» .

Ревность, выставленная напоказ, считалась признаком дурного тона.

 «Ревность! За кого вы меня принимаете, княгиня?.. Нет, я буду уметь почитать вас и себя и не дать себе ридикюль** [** Стать посмешищем (от фр, sе donner un ridicule)] – быть несносным ревнивцем», – заявляет граф Фольгин в комедии М. Н. Загоскина.


В принципе со всем материалом поста я согласна, семейные дела и отношения должны оставаться внутри семьи, но, как исихасту, мне сразу захотелось сказать, что любые неурядицы разглаживаются молитвой, да и отношения будут гармоничными в той семье, где присутствует молитва.)

Дворянский этикет

«Истинный аристократ» снисходителен к проявлению чужих слабостей. Оказавшись их невольным свидетелем, он старается остаться незамеченным.

В «Воспоминаниях» Л. Н. Толстой рассказывает о своем отце, когда отдыхая в гостиной с бабушкой и тетушкой он вдруг останавливает читающую тетушку, указывает в зеркало и шепчет что-то.
     "Мы все смотрим туда же.
     Это официант Тихон, зная, что отец в гостиной, идет к нему в кабинет брать его табак из большой складывающейся розанчиком кожаной табачницы. Отец видит его в зеркало и смеется на его на цыпочках осторожно шагающую фигуру.
     Тетушки смеются. Бабушка долго не понимает, а когда понимает – радостно улыбается»



П.С. С одной стороны проявить снисходительность к небольшим слабостям других благородно, но с другой стороны на все ли слабости можно закрыть глаза и какие из них можно считать небольшими и допустимыми...))

Хороший вопрос, я тоже порой задумываюсь над этим.

"Все, приобретаемые нами манеры, которые делают нас утонченными, являются естественными результатами проявления качеств души. После того, как душа пробуждена, нет необходимости учиться манерам. Манеры приходят сами, так как все красивые манеры принадлежат душе и являются качеством просветлённой души. Мы пытаемся построить в себе личности, но как только душа пробудилась, личность выстраивается как волшебный дворец. Она строится без строительства."

Мудрость суфиев

Дарить и получать подарки следует обеими руками, так как это демонстрирует уважение и благодарность.
Это же относится к вручению и получению наград.



Это большой кубок, его одной рукой и не вручить, но и большой и маленький кубки надо держать обеими руками.



Самая удачная фотография, которая мне попалась с иллюстрацией этого правила, оказалась с масками. Не хотелось размещать людей в масках, но хочется показать, как вручает награду королева, поэтому размещу пока ее и может потом заменю, когда найдется фото лучше.)

Принцесса Росс пишет:Дарить и получать подарки следует обеими руками, так как это демонстрирует уважение и благодарность.

Ваше Высочество принцесса Росс! Нашлось свежее фото к Вашему посту о подарках.

О щегольстве


Щегольство «запрещается строго утонченными условиями» светского общества. Н. Павлов в «разборе» комедии В. А. Соллогуба «Чиновник» пишет:
«Щегольски отвечает французскому слову endimanche, а известно, какое это страшное преступление против правил изящного туалета. Надо напротив, чтоб ничто не было щегольски, чтоб никакая часть одежды не бросалась в глаза, но чтоб все было в то же время и высшего достоинства, и самой дорогой цены. Надо, чтоб целое и подробности были пропитаны глубоким чувством гордости и с некоторым пренебрежением скорее таили, чем обнаруживали для простонародных глаз свою внутреннюю, не всем доступную красоту. Надо решительно не походить на щеголя, не иметь вида, что сорвался с модной картинки...».
     В романе «Две минуты» В. А. Соллогуб так описывает наружность человека, «изучившего науку большого света»: «..Он не позволял себе ни ярких жилетов, ни фраков удивительного покроя, ни странных причесок, ни галантерейных безделок, словом, ничем не привлекал внимания, но сверкал, так сказать, самой изысканной, самой утонченной опрятностью.»



П.С. Мы уже не раз говорили об утонченной, благородной простоте и скромности во внешнем облике, а это как еще одно подтверждение этих правил.

Принцесса Росс пишет:"Все, приобретаемые нами манеры, которые делают нас утонченными, являются естественными результатами проявления качеств души. После того, как душа пробуждена, нет необходимости учиться манерам. Манеры приходят сами, так как все красивые манеры принадлежат душе и являются качеством просветлённой души. Мы пытаемся построить в себе личности, но как только душа пробудилась, личность выстраивается как волшебный дворец. Она строится без строительства."

Мудрость суфиев

Читаю один материал по суфиям и к моему удивлению там встречаются моменты о манерах, благородстве, аристократизме. 
Дополню еще немного информацией о манерах от суфиев.

"Осознание своего собственного Божественного наследия приносит благородство духа.
В суфийской терминологии это благородство называется – «Ахлак Аллах», что означает «манеры Бога», манеры, которые несравнимы ни с какими манерами, известными этому миру.
Это манеры матери по отношению к ее ребенку, это поведение отца по отношению к своему сыну, это поведение человека по отношению к другу, поведение девушки по отношению к своему возлюбленному, это поведение господина по отношению к слуге, это поведение ребенка по отношению к своей матери, это поведение сына по отношению к отцу.
И, тем не менее, это превыше и «за» всеми манерами, известными человечеству: это смирение, это скромность, это честь, это доброта, это благородство, это безразличие, это независимость, это манеры, непостижимые для человеческого ума, манеры, которым невозможно научить или научиться, манеры, которые произрастают сами по себе и расцветают подобно Божественному цветению.

Именно в этих манерах находится осуществление цели человеческой жизни.
Эти манеры являются выше религий, и являются истинной духовностью, истинной аристократичностью .
Все споры и несогласия, непонимания отпадают в тот момент, когда человеческий дух становится благородным, поскольку именно знак благородства духа состоит в том, чтобы понимать все, принимать все вещи и поэтому терпеть и прощать все.

Разве человек не является семенем Бога?
Разве не является его жизненным предназначением принести Божественные цветы?
Если в чем-либо мы видим Божественный источник, Божественное происхождение – это в аристократичности человеческой души.
Цветок доказывает свою подлинность ароматом.
Драгоценный камень доказывает свою подлинность своим сиянием.
Фрукт доказывает свою подлинность сладостью.
Душа доказывает свою подлинность своими манерами, поэтому манерами нельзя пренебрегать, это то, на что нужно в первую очередь обратить внимание.
Все обучение, практики, молчание, медитации остаются в стороне.
Есть одна основная вещь – выразить Бога во всем, что мы делаем, особенно в манерах, которые мы проявляем по отношению к другому.

"