Обучение и воспитание царских офицеров

Ч.3.7.1.6 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.1.7 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.1.8 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.1.9 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.1.10 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.1.11 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.1.12 Выпуск 1. Первое письмо

Королева Татиана пишет:

      Военная форма красит, однако именно выправка является основополагающей благородного вида как юных кадет, так и старших военных.

      Из воспоминаний начала 20 века:

      Еще одна сторона кадетской жизни, которую надо было изучить, — это искусство иметь «воинский вид». Чтобы носить военную форму, нужна не только привычка, но и умение, без чего человек, будь он мальчиком-кадетом или взрослым, выглядит в форме только переодетым штатским, как это резко бросается в глаза у артистов, Играющих на сценах театров роли офицеров. Мундир, шинель, фуражку и даже башлык надо уметь носить, без чего из мальчика никогда не получится «отчетливого кадета» и вообще военного.

       К Рождеству полковник Садлуцкий решил, что я принял наконец кадетский вид, научился ходить и отдавать честь, а потому могу быть им отпущен в город без особенного риска «осрамить роту».

      Для придания «воинского вида» надо мной в поте лица трудились несколько месяцев подряд не только офицер-воспитатель полковник Садлуцкий, но и все кадеты отделения, для которых это было вопросом самолюбия. Мне пришлось заново учиться говорить, сидеть, ходить, стоять, здороваться, кланяться — словом, перестроить все мое существо на новый лад.

Королева Татиана пишет:

        Большинство воспоминаний кадет пропитано бесценным чувством дружбы, товарищества и самой искренней привязанности друг к другу, а ведь эти чувства являются составляющей благородного человека.

      Из воспоминаний кадет начала 20 века:

      Кадетский корпус!.. Сколько чувств и воспоминаний теснится при этих словах в душе каждого, кто его окончил…

      Грязная лапа большевизма, опошляющая все прекрасное, до чего бы она ни касалась, осквернила и хорошее русское слово «товарищ», столь дорогое для нас, старых кадет, привыкших связывать с ним все наиболее светлое и хорошее из учебных лет, проведенных в родном корпусе.

        Нигде в России чувство товарищеской спайки так не культивировалось и не ценилось, как в старых кадетских корпусах, где оно достигало примеров воистину героических. Суворовский завет «Сам погибай, а товарища выручай» впитывался в кадетскую плоть и кровь крепко и навсегда. Поэтому для меня слово «товарищ» сохраняет свой прежний смысл — тот, который давали ему наши кадетские традиции, а не мерзкую окраску, приобретенную им в глазах всех порядочных людей благодаря «светлому октябрю».

        Надо отдать справедливость моим одноклассникам — никто из них ни при каких обстоятельствах не отказывал мне ни в совете, ни в помощи. Скоро я начал чувствовать, что холодок, с которым меня встретило отделение, постепенно исчез. Я также все более чувствовал симпатию к своим новым товарищам. Из них несколько человек стали для меня истинными друзьями. Ощущение солидарности и спайки овладело мной окончательно после того, как однажды я подрался с кадетом другого отделения и вдруг, к моему изумлению и несказанному удовлетворению, мне на помощь бросились чуть ли не все мои одноклассники, хотя в этом не было для меня никакой надобности.

Ч.3.7.1.13 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.1.14 Выпуск 1. Первое письмо

Королева Татиана пишет:

      Яркий пример истинного служебного дворянства, где в генах передавалось понятие выполнения долга чести-это служение Царю.

    Из воспоминаний кадет начала 20 века:


   Выпустить меня на улицу в первый раз хотя и выпустили, но не одного, а под наблюдением старшего в отделении Бори Костылева, шедшего в город по одному делу со мной, а именно к фотографу.

   Этот снимок, первый в военной форме, был для моей семьи вопросом чести. Начиная с самых отдаленных предков и в течение пятнадцати поколений, от отца к сыну и внуку, без единого перерыва, моя семья несла свои «дворянские службы» на ратных полях «конно, людно и оружно». Не было на протяжении последних пятисот лет в истории России ни одной мало-мальски крупной кампании, в которой не участвовали бы члены нашей семьи. Жаловались они при Иване Третьем и Грозном царе вотчинами «за государевы ратные службы», при первом Романове «за московское осадное сидение». Награждались жалованными царскими «золотыми» за «многие труды и раны» при славном царе Алексее Михайловиче. Участвовали «порутчиками» и «цейхвеймейстерами» в походах Петра Великого, ходили майорами и бригадирами с Суворовым через Альпы. В Отечественную войну трое из моих прадедов стали молодыми генералами.От полученных в венгерской кампании ран и лихорадки погибли два моих деда. Третий — мой тезка по имени, отчеству и фамилии — погиб в лихой конной атаке под Силистрией в турецкую кампанию на Дунае. Его брат прямо со школьной скамьи, юным прапорщиком, пошел на усмирение польского восстания.

       В нашем старом помещичьем кругу с военной службой не связывали каких-либо выгод или приобретений материальных благ; она, скорее, была моральным долгом каждого мужского представителя семьи по отношению к Родине, давшей дворянству «вольности и привилегии».

        По этим причинам в кругу, к которому принадлежала моя семья, на военной службе оставались недолго, выходя в запас и отставку в чинах не выше ротмистра, прослужив лет с десяток в молодости. «Свиты Его Величества подпоручик корпуса колоновожатых» — важно расписывался на бумагах мой прадед и ни за что не хотел менять этого почетного звания на довольно значительный штатский чин, на который имел право за долгую службу по выборам. Отец мой, вышедший в отставку капитаном-инженером, как только отбыл обязательный за Академию и училище срок, не допускал и мысли о возможности для меня другой службы, кроме военной, в чем я с ним был вполне согласен.

       Поэтому-то теперь, впервые надев погоны, я и шел сниматься в военной форме, чего от меня категорически потребовал отец. Костылев и два других кадета нашего отделения, тоже отправлявшиеся к фотографу, еще не выходя из помещения роты, проявили ко мне самое братское попечение. Одев и осмотрев меня, как мать невесту, они чуть не подрались, оправляя на мне складки шинели, раза три-четыре снимали и снова надевали фуражку на мою стриженую голову и после долгих препирательств забраковали казенный башлык, заменив его собственным одного из них, который, толкаясь и сопя, приладили по всем правилам хорошего кадетского тона. Тут же, не выходя на улицу, было условлено, что при встрече с каким-либо начальством, которому полагалось становиться во фронт, я немедленно должен буду занять левый фланг, где будет не так заметно, ежели учиню служебный гаф.

     Путешествие к фотографу обошлось, впрочем, вполне благополучно: моя первая фотография в военной форме была отослана домой, чтобы украсить семейный альбом.



Кадет Сумского кадетского корпуса

Королева Татиана пишет:


      ОФИЦЕРЫ-ВОСПИТАТЕЛИ

     Ближайшим к кадетам начальством в кадетских корпусах являлись отделенные офицеры-воспитатели, которые принимали одно из отделений первого класса при поступлении кадет в корпус и вели это отделение семь лет курса кадетского корпуса через все сциллы и харибды, невзгоды и радости до выпуска, переходя вместе со своими питомцами из роты в роту.

      Естественно, что в течение этих семи лет, протекавших в стенах корпуса, взаимоотношения между офицером-воспитателем и кадетами его отделения в числе 25–30 человек имели большое значение для обеих сторон. Офицер составлял на каждого из своих кадет аттестацию, где в заранее напечатанных графах помещались все данные о его успехах, способностях, нравственных и физических качествах, поведении, прилежании и характере. Эти характеристики имели большое значение как для аттестации кадет на педагогических советах, периодически рассматривавших их, так и для поступления в военные училища.
     
       С другой стороны, начальство офицера-воспитателя в лице ротных командиров и директора корпуса весьма считалось с тем, как живет тот или иной воспитатель со своими кадетами, имеет ли между ними достаточный авторитет, привил ли дисциплину и имеет ли на них влияние. От всего этого зависела карьера офицера и его дальнейшая судьба.

        В огромном большинстве случаев офицеры-воспитатели моего времени находились вполне на высоте порученной им задачи, так как попадали в корпус не иначе, как после 5—10 лет службы в полку, где успевали приобрести воспитательский стаж с молодыми солдатами, и при поступлении в корпус были аттестованы полковым начальством как выдающиеся в строевом и нравственном отношении. Благодаря такому подбору, а также тому, что большинство офицеров-воспитателей прошло специальные педагогические курсы, в корпусах не могло быть плохих педагогов. Если же таковые и появлялись, то начальство их скоро удаляло назад в строй, так как прежде, чем быть переведенными в корпус, они три года считались к нему только прикомандированными и проходили испытательный стаж.


      Из воспоминаний кадет начала 20 века



На снимке кадеты Тифлисского кадетского корпуса фотографируются под портретом императора Николая II.

    Обратила внимание, что в кадетских корпусах было сравнительно больше достойных наставников, чем в женских учебных заведениях того же периода. Думаю, это может быть связано с воинской честью. С одной стороны, это понятие сложно поддается конкретной формулировке, с другой же составляет характерную черту не только поведения взрослых офицеров, но и тактику воспитания кадет.
       В следующих постах мы ближе познакомимся с некоторыми достойными уважения и подражания офицерами-наставниками кадет.

Ч.3.7.1.15 Выпуск 1. Первое письмо

Великий герцог O.K. пишет:

Ч.3.7.1.15 Выпуск 1. Первое письмо

Подготовление к военному званию.

    Избрав себе определённое поприще, ты должен поставить себе в жизни высокую цель и стремиться к ней всеми своими силами. Достигнешь ли ты её или нет,  - для тебя это не важно. Но тот, кто будучи офицером, не имеет желания сделаться фельдмаршалом, сделает лучше, если изберёт себе другое поприще. Если твоя цель близка, ты тихо и вяло плетёшься к ней. Если же она далека, то ты смело стремишься вперёд и, шутя, преодолеваешь все препятствия. Но идя к цели, ты не должен избирать кривых путей, стараясь извлекать выгоды на счёт другого: чего бы ты ни достиг, пусть это будет достигнуто твоими собственными силами. Если ты обращаешь на себя внимание начальников своим усердием, прилежанием и верностью долгу, выдающимися способностями по службе и безупречным поведением, то твои заслуги всегда получат достойную оценку со стороны твоих товарищей. Если же ты стараешься выказать неустанное усердие и верность долгу, пуская в дело плутовство и лесть, то хотя на короткое время и обезпечишь себе особую благосклонность своих начальников, пока не разоблачится твой образ действий, но за то будешь все более и более уклоняться от прямого пути истинной чести по мере того, как станешь изыскивать новые средства для достижения личных  выгод под личиной верности долгу. Армия не должна иметь в своей среде офицеров, которые служат самим себе, а не долгу. Такие люди весьма опасны: пока им благоприятствует счастье, они соблазняют своим примером ещё неустановившиеся характеры, увлекая их к подражанию, или же пробуждают зависть и презрение. Они губят чувство товарищества и ослабляют интерес к службе в тех, которые до сих пор отдавали ей все свои силы,но оставались незаметны в блеске, которым умеют окружить себя подобные карьеристы.

Сир Севера пишет:


   Воспитание будущего офицера - это, прежде всего, культивирование в нем чести.

   А воспитание ребенка человеком благородным - это воспитание осознания им чести служить Богу, его Творцу.

   ...

Ч.3.7.1.16 Выпуск 1. Первое письмо

Ч.3.7.2.1 Выпуск 1. Второе письмо

Великий герцог O.K. пишет:


    ...Какую пользу принесёт твоя любовь к твоему высшему военачальнику, когда у тебя недостаёт воли исполнять обязанности, налагаемые на тебя этим чувством.

Ч.3.7.2.2 Выпуск 1. Второе письмо

Ч.3.7.2.3 Выпуск 1. Второе письмо

Ч.3.7.2.4 Выпуск 1. Второе письмо