Аристократия, Дворянство, История -1 (закрытая тема)

Из книги В. Каменского «О Государе Императоре»:
Начало войны, осень 1914 г. Государь прибыл в Двинск и обходит обширный военный госпиталь, разговаривая со многими офицерами и солдатами. Мне запомнилась одна беседа, на которую обратили внимание тогда все окружающие. Перед Государем рядовой 157 пех. полка Степан Кузнецов. Он тяжело ранен в голову. Лежит мертвенно-бледный, с воспаленными глазами. При приближении Его величества стремится немного подняться и как-то напряженно, радостно смотрит на царя. Затем, когда Государь подошел совсем близко к Кузнецову и остановился, послышался слабый, протяжный голос раненого: «Теперь легче стало. Прежде никак не скажешь. Ни отца, ни мать позвать не мог. Имя твое, Государь, забыл. А теперь легче, сподобился увидеть Государя». Затем молчал, перекрестился и добавил: «Главное, ты не робей; мы его побьем. Народ весь с тобою. Там, в России, братья и отцы наши остались».
Эти слова простого рядового из крестьян Владимирской губернии, Меленковского уезда, деревни Талонова, по роду занятий деревенского пастуха, глубоко запали в душу всех, кто слышал этот разговор.
Государь передал Георгиевский крест Кузнецову. Тот перекрестился и сказал Его Величеству: «Спасибо, благодарю. Поправлюсь, и опять пойдем сражаться с Германцами». Кузнецов так был растроган свиданием с Государем, что говорил не как солдат, а как простой русский человек, потрясенный свиданием с Царем.
На Государя слова раненого солдата произвели сильное впечатление. Его величество присел на кровать Кузнецова и ласково сказал ему: «Поправляйся скорее; такие люди нужны мне». Кузнецов перекрестился, взял руку Государя, поцеловал ее, даже погладил и вновь сказал: «Ты не робей, побьем мы его!»
Не раз затем Его Величество вспоминал свою беседу с Кузнецовым и говорил, что он особенно запомнил эти простые, полные любви слова к нему и к России. «Он так утешил меня», – говорил Государь.

Слова императрицы Марии Федоровны обращенные к младшей невестке Великой княгине Елене Павловне:

«Положение русской великой княгини трудная и великая должность перед престолом и государством, для исполнения которой нет пределов в усилиях и в любви к России».

Эулалия де Бурбон - испанская инфанта, младшая дочь королевы Испании Изабеллы II.

Вспоминая о своих путешествиях, я признаю, что одной из ярчайших поездок был мой визит в Петроград, который сейчас называют Петербургом.

Русский царь Николай II не просто отличался от кайзера Вильгельма или короля Эдуарда, но был совершенно уникальным человеком. Никогда я не встречала мужчины, в котором было бы больше человеческой нежности, чем в Царе. В переполненном зале он был так же добр и радушен, как и в семейном кругу, а в его глазах читался взор чистейшей души.

Поначалу этот человек не производит впечатление королевской особы, но чем больше вы его видите, тем больше он растет в ваших глазах. У него нет страсти к пафосу, ежеминутной демонстрации королевского происхождения, но он мудр и всегда готов прийти на помощь. Я не могу назвать более доброжелательного человека.






Царская чета показалась мне самой счастливой коронованной парой из всех правящих династий Европы. Они настолько естественны, ласковы и счастливы, что вы забываете, что перед вами монархи, а не обычные люди. Я не знаю, как они относились к проблемам своего правления и не знакома достаточно с их народом, чтобы судить об этих проблемах.

По матери Император - датчанин и обладает присущим датской и шведской королевским семьям очарованием. Но Дания и Швеция - конституционные монархии, их подданные лояльно и доброжелательно настроены к своим правителям, у них нет причин бунтовать против собственного правительства. Я думаю, что царь был бы идеальным правителем скандинавской страны. Моя привязанность к Императору и Императрице, мой энтузиазм, мои воспоминания о длительном визите в Россию, пробудили во мне интерес к этой земле, которая кажется мне более азиатской, по ошибке включенной в число европейских стран.

В первый раз я приехала в Петербург в середине зимы. Город, окутанный мантией снега показался мне волшебным. Я прибыла как простая туристка и остановилась в отеле под именем испанской графини, наслаждаясь свободой и радуясь, что никто меня не узнает. Но через несколько часов в отель прибыл церемониймейстер двора и передал сообщение от Императора и Императрицы, они приглашали меня в Зимний дворец на следующее утро. "Но мне нечего надеть!" - воскликнула я и это была правда. Мне не пришло в голову взять придворный наряд, но вскоре я поняла, что этикет в России был менее чопорным, чем в Испании или Пруссии и надев наиболее подходящий наряд отправилась во дворец.

С Императрицей я не виделась с тех пор, как мы были юными девушками и встречались у королевы Виктории в Виндзоре или на острове Уайт. И какой же замечательной девушкой она была! Истинная англичанка, в простенькой блузе и юбке, добрая и чистая, свежая как бутон розы с капелькой росы. На сей раз я увидела не девушку, но поразительно красивую и величественную женщину - бутон розы расцвел. Она стояла в окружении блестящей группы великих княгинь, княжон и фрейлин. Все были одеты в необычный, но очень красивый наряд - русское придворное платье с длинными рукавами. На головах были кокошники - диадема в форме полумесяца, сияющая бриллиантами, к которой крепилась вуаль. Императрица была настолько величественна, что даже если бы вы ее не знали, вы бы поняли, что именно она - государыня.




"Как я рада снова видеть тебя, Эулалия!" - сказала она, обняв и поцеловав меня. Я поняла, что она совсем не изменилась и осталась мне хорошим другом, как и много лет назад. У нас были сотни вопросов, которые мы хотели задать друг другу, но на это совершенно не было времени, так как началась церемония водосвятия на Неве. Я наблюдала процессию духовных лиц в византийских одеждах и сияющих митрах, за ними следовали великие князья и княгини.Пение хора доносилось до нас. В России император был не только светским лицом, но и духовным, церковь полностью ему подчинялась. В Испании и Австрии правители - сыновья, а не правители церкви. Я привыкла, что высшим духовным лицом и королем королей был Папа. Такая концентрация власти в руках царя пугала меня.

Русские - самый гостеприимный народ в мире и император с императрицей - не исключение. Они настаивали, чтобы я проводила как можно больше времени с ними, пока нахожусь в Петрограде. И я провела большую часть своего времени в Зимнем дворце, наблюдая за повседневной жизнью царской семьи. В Европе нет более счастливой пары. Они наиболее счастливы тогда, когда проводят время вместе. Очевидно, что царь просто обожает свою жену и было бы странно, если бы это не было так - ведь нет более нежной и прекрасной женщины, чем царица.

Часто я бывала в детской, где меня с радостными криками встречали великие княжны. А как они играли! Те, кто считает царя деспотом, очень удивились бы, увидев, как он устраивает подушечный бой с дочерьми! Вдалеке от формальностей двора, царица всегда была сияющей и счастливой.

Любовь к простоте совершенно не мешала Императору наслаждаться светской жизнью. Как и большинство русских, он любит это, и его бодрость и живость во время придворных балов
были восхитительны. Мне нравилось видеть его танцующим мазурку, быстрый и задорный танец, который, как говорят, могут правильно танцевать только славяне. Очевидно, любовь к танцу связана с тем, что это единственный способ развеяться для императора, ведь более занятого человека в мире нет. Однажды я спросила, как ему удается все успевать, он ответил: "Я встаю рано и работаю до 11, затем иду на прогулку и обедаю в половине первого. Затем начинаются аудиенции и совещания с министрами. Иногда и после обеда приходится вернуться к делам".

Жизнь большинства великих княгинь и князей показалась мне невыносимой - вечная череда развлечений слишком утомительна. Я не понимала, как люди уже не первой молодости могут день за днем развлекаться до двух часов ночи, устраивать роскошные ужины с шампанским. Ранний ужин с чаем в обществе императора и императрицы нравился мне гораздо больше.

...

Великая княгиня Елизавета, вдова великого князя Сергея, убитого революционерами разделяет простые вкусы своей сестры. Она, как и Императрица была мне знакома со времен юности. Я навещала ее в Кремле. Она несомненно является одной из красивейших женщин Европы и ее муж был необычайно красивым и мужественным. Я помню, что они были самой красивой парой на юбилее королевы Виктории. После гибели мужа, она основала женский монастырь в Москве.

Я была восхищена и поражена храбростью Императора, который часто отправлялся в город в сопровождении лишь одного адъютанта. И это при том, что его дед был убит революционерами. Те, кто не знаком с ним, часто пишут, что он жестокий тиран, но это абсолютно ложная оценка. Стоит лишь заглянуть в его красивые голубые глаза, чтобы понять, что он не является ни суровым, ни жестоким. Доброта и нежность отличают его от всех остальных правителей. Его преданность матери, его привязанность жене и детям подтверждают это качество.




В российском интернете есть  только этот отрывок воспоминаний,
а книга нашлась в английском переводе. ))Ссылку на нее я оставлю в теме,
посвященной книгам.

Великая Герцогиня Датская пишет:

Воспоминания инфанты Эулалии Испанской о России

Очень интересные и редкие воспоминания, Ваше Королевское Высочество! Спасибо, что поделились!

Читала про чины и звания и между прочим встретился интересный эпизод о скромности графа Воронцова.

"В конце XVIII в. придворный чин, равнявшийся военному, был выше чинов гражданских. Включенные в иерархию чинов, молодые люди переходили затем на военную или гражданскую службу с большим повышением. Так, граф М.С. Воронцов, будучи пожалован в 1798 г. в камергеры, желая служить на военном поприще, мог быть произведен в свои 19 лет в армейские генерал-майоры, что соответствовало его камергерскому званию. Но он просил разрешения начать службу с нижних гвардейских чинов. Просьбу молодого графа удовлетворили, 2 октября 1801 г. его определили поручиком лейб-гвардии в Преображенский полк. Впоследствии Л.А. Нарышкин, А.П. Апраксин рассказывали, что когда при вступлении на военную службу они решили воспользоваться правами, данными камергерскому званию, то им прямо указали на пример графа М.С. Воронцова, и они «<...> должны были впредь довольствоваться обер-офицерскими чинами»

Интересно, что раньше дипломатия тесно была переплетена с религией.

"На Руси заключение договоров с иноземцами также обставлялось целым рядом протокольных формальностей: придворный протопоп после молебна читал «заклинательное письмо о содержании вечного покоя» (положения договора о мире), слова которого повторял за священником великий князь, а позднее — царь. Сам договор — «грамота докончальная» — в это время лежал под Евангелием. По окончании чтения клятвы царь прикладывался к кресту и, взяв «грамоту докончальную», передавал ее главе делегации государства, с которым заключался договор."

Принцесса Росс пишет:Интересно, что раньше дипломатия тесно была переплетена с религией.

"На Руси заключение договоров с иноземцами также обставлялось целым рядом протокольных формальностей: придворный протопоп после молебна читал «заклинательное письмо о содержании вечного покоя» (положения договора о мире), слова которого повторял за священником великий князь, а позднее — царь. Сам договор — «грамота докончальная» — в это время лежал под Евангелием. По окончании чтения клятвы царь прикладывался к кресту и, взяв «грамоту докончальную», передавал ее главе делегации государства, с которым заключался договор."

И еще дополнение к этому:

"Иван Грозный внимательно следил за тем, чтобы глава делегации при приеме «грамоты докончальной» также присягал «крестным целованием», причем целовал «в самый крест», а не «мимо креста, да и не носом». После такой церемонии договор считался нерушимым «во всех статьях, запятках и точках, безо всякого умаления в целости»"

Воспоминания Вельяминова о Вел. Княгине Александре Петровне, когда он приехал в Киев ее оперировать :

Великая Княгиня была не лишена ума, ... , как все Ольденбургские, очень энергична.  Не будучи, сколько я знаю, пострижена, она носила костюм монахини, жила в монастыре, вполне подчинялась его режиму, усвоила себе все привычки монахинь, как будто отказалась от мира, от своих прав Великой Княгини и т. п. работала, как простая сестра и даже как сиделка в больнице, где якобы даже сама мыла полы...

Приехал я в больницу, где должна была происходить операция, за ½ часа до назначенного времени и попросил д-ра Соломку доложить обо мне Вел. Княгине. Она приняла меня в своей келье, очень скромно устроенной, и встретила меня словами, дотронувшись рукой по-монашески до пола, «глубоко кланяюсь Царскому посланцу».

После осмотра ее, как больной, она повела меня показывать свою больницу; между прочим она показала мне операционную, где она сама все приготовила для своей-же операции, и комнату в которой она будет лежать; при этом она подчеркнула, что ложится в свою больницу из принципа, кровать и даже белье больничные — «если я считаю, что все это пригодно для других, то оно должно быть пригодно и для меня; это лучшее доказательство того, что я делаю для других то же, что считаю лучшим и достаточным для себя самой», — говорила она. Должен сказать, что этим Вел. Княгиня убедила меня в искренности своих убеждений.

Интересный эпизод из жизни матери Николая II императрицы Марии Федоровны (по материалам мемуаров князя Феликса Юсупова):

«Когда весной 1919 года красные подошли к Крыму, поняли мы, что это конец. Утром 7 апреля командующий британскими военно-морскими силами в Севастополе явился в «Харакс» к императрице Марии Федоровне. Король Георг V, в силу сложившихся обстоятельств сочтя отъезд государыни необходимым и безотлагательным, предоставил в ее распоряжение броненосец «Мальборо». Командующий настаивал на отплытии ее и семьи ее вечером того же дня. Сначала императрица решительно отказалась. С трудом убедили ее, что отъезд необходим. В то утро мы все собрались в Хараксе отметить день рождения великой княгини Ксении. Императрица поручила мне отнести великому князю Николаю Николаевичу письмо, в котором сообщала, что уезжает, и предлагала ему и семье ехать с нею также.
Весть о близком отъезде императрицы и великого князя Николая разлетелась со скоростью света и вызвала колоссальную панику. Люди просились также уехать. Но один военный корабль не мог вместить тысячи и тысячи граждан, бежавших от большевистской пули. Мы с Ириной поднялись на борт «Мальборо», где уже находилась императрица с великой княгиней Ксенией и моими шурьями. Когда Ирина сказала императрице, что для эвакуации людей ничего не сделано и не делается, ее величество объявила севастопольскому союзному командованию, что никуда не поедет, пока хоть один человек, из всех тех, чья жизнь в опасности, останется в Крыму. Ей уступили, и большое количество союзных кораблей прибыло в Ялту для эвакуации беженцев».

...Горько оплакивали мы, отречение Государя и были на удивление у большинства, ожидающего каких-то новых, неслыханных земных благь. Помню, как в церкви, хорошо знакомый мне, средних лет священник, казавшийся всегда весьма благочестивым и духовным, читал акт об отречении. Церковь была полна, все пришли нарядные и с оживленными лицами. Начиная со священника все торжествовали, радовались и приветствовали этот приговор России, поздравляя друг друга. Я же горько плакала.
Прошел после этого один год. Встречаюсь я с этим батюшкой и он мне говорит: «Знаете, когда я читал акт об отречении Государя, то увидев Вас плачущую, я поразился и подумал: «Вот странный человек, не только не отдается общей радости, а еще заливается слезами. Теперь я понял Вас и как заплакал бы вместе с Вами», на что я ему ответила: "Эх батюшка, снявши голову, по волосам не плачут. Теперь Вы одумались, а прошел всего один год; увидите, как будете плакать дальше."

Из воспоминаний княгини Наталии Владимировны Урусовой

Приведу очередной эпизод из жизни княгини Наталии Владимировны Урусовой

...В июне 1917 г. стало известно всем жителям, что на следующий день будет избиение всей интеллигенции, причем цинизм этих, обезумевших оть злобы людей, дошел до того, что об этом по всему городу вывешены были безграмотные объявления: «Завтра днем, приказ, собраться всем в 12 ч. в доме бывшем губернаторском, для Варфоломеевской ночи, чтоб избить до последнего, всех буржуев». Перспектива была не из особенно приятных. Все, кто мог, стали спасаться на поездах, пароходах и пешком. К удивлению большевики не догадались этому препятствовать. Муж мой в этот день, был дома и объявил мне, что раз он управляющий банком, то не имеет права его бросить и должен остаться. Все служащие, до последнего бежали. Моя жизнь была вся, в моих семерых детях, дороже которых не было у меня никого, но я думала, что если убьют моего мужа; мой долг быть при нем.

Рано утром, на рассвете этого дня я проводила детей на пароход в Николо-Бабаевский монастырь за 25 верст. В то время у нас спасалась графиня Т., бежавшая со всеми детьми из Царского Села. Ей я доверила все свое счастье в жизни и благословив детей, с мыслью никогда их больше не увидеть. Уехала также вся наша прислуга, кроме одного лакея Николая, который был трогательно привязан ко мне и который несмотря, на все мои увещания и просьбы, не поехал и остался, думая, что может, как-нибудь охранить меня. У него в другой губернии была жена и дочь, но он говорил, что если нужно, то умреть, как преданный слуга. И так мы остались.

Дом банка, был во дворе, а наша двухэтажная квартира выходила на набережную Волги. В городе была зловещая тишина. День был ясный, жаркий, безоблачный. Я смотрела на синее небо, такое Божественно чистое, и мысленно прощалась с небом, с детьми и с Волгой, по которой утром увез их пароход в монастырь для спасения.

Чем ближе к 12-ти часам подходило время, тем тяжелее и тревожнее становилось на душе. Губернаторский дом был тоже на набережной в пяти минутах расстояния. Я поставила на окне гостиной образ Св. Николая, полученный мною при особых мистических обстоятельствах (о чем напишу дальше) и который неоднократно спасал меня и детей, от неминуемой, казалось смерти или несчастья. Лицом я его поставила, обращенным в ту сторону, откуда должна была двинуться толпа убийц, зажгла перед Ним лампаду. Никто из нас троих не говорил ни слова. Что можно было сказать? «Господи, спаси и помилуй». Минут за десять до двенадцати, начался безобразный трезвон во все колокола, и стали доноситься, даже не крики, а какой-то вой, обезумевших от жажды крови, людей.

Мы простились. Рев приближался и показалась толпа в несколько сот человек, но что это было, невозможно описать. Прошло 28 лет, и не могу писать, так бьется сердце, словно вновь я все переживаю.

Одетые, большею частью, в красные рубашки, с засученными рукавами и красной краской выкрашенными руками, чтоб напоминало кровь, с ружьями, топорами, ножами они бежали к нашему дому, т. к. из тех домов, что отделяли нас от губернаторского дома, все скрылись из города. С утра, муж мой запер тяжелые, чугунные ворота, но что это могло помочь!

Небо было все также прекрасно, сине и безоблачно! Один миг и ворота подавшись, навалившейся на них массы людей, раскрылись. До входной, парадной двери несколько шагов. И вот, когда первые из толпы с криком «ломай двери», коснулись их, произошло непостижимое Божье чудо; Одному Милосердному Ему возможное. Он, не дал нас этим людям. Но как! Все это, что случилось, было тоже, одним мигом!

Ударил страшнейший гром и хлынул такой ливень из мгновенно почерневшего неба, что обезумевшие сперва от звериной злобы люди, обезумели оть ужаса, и бросились в рассыпную спасаться по колена в воде. Никогда нельзя себе было представить подобного ливня, это не был обычный земной дождь, это было Чудо Божие, повторяю, явленное нам по молитве и предстательству Св. Николая.

Разбежались люди, рассеялись тучи, снова осветило мир яркое солнце, и новая картина открылась нашим глазам: по набережной текла река воды, и нигде ни звука; все опять погрузилось в тишину, но уже не зловещую а исполнившую наши, охваченные благодарностью Богу сердца, великою, непередаваемою радостью. Господи! Я не только жива, но увижу детей и буду опять с ними. Вот какую Милость Божию, мы грешные испытали и пережили. Ведь подумать только! Озверелые люди, настроенные на пролитие крови, бежали в панике от дождя. Да! Дождя, состоящего, как всегда, из небесной воды, но в этой воде был грозный для преступников и всемилостивый для нас, Дух Божий. Когда стекла вода, не медля ни минуты, пошли мы на пристань и уехали в монастырь с первым отходящим пароходом.

Приблизительно так рассказывала моя бабушка о погромах домов и усадеб дворян.

У князя Трубецкого в воспоминаниях есть описание того, как дедушка заботился о вверенных ему людях. Приведу как пример для нас, как мы должны ощущать ответственность и проявлять заботу в своих доменах.

"Дедушка был с молодости сторонником освобождения крестьян от крепостной зависимости и одним из деятелей в «эпоху великих реформ» Императора Александра II, любимого царя Дедушки. Однако, после освобождения крестьян, Дедушка не счел себя освобожденным от заботы о своих прежних крепостных. Крестьяне уже были не «его», но он по-прежнему оставался «их» барином. Дедушка постоянно заботился о благосостоянии крестьян и о всех их нуждах. В своих имениях он повсюду строил церкви. Даже продавая одно из своих имений («Улыбовку» Саратовской губ.), он поспешил отстроить там новую прекрасную церковь вместо старой, которая стала слишком мала; иначе он не чувствовал себя вправе продать имение и тем самым уйти от своих бывших крестьян, не позаботившись о них.
Церкви были не единственной, хотя и первой, заботой Дедушки. Во всех своих имениях он строил также школы и часто больницы. "

Раньше обсуждали уже, что у царя Николая 2 в комнате было много икон и отдельное место для молитвы.

В дополнение к этому размещу заметки из воспоминаний Данилова:

"Император Николай был глубоко верующим человеком. В его личном вагоне находилась целая молельная из образов, образков и всяких предметов, имевших отношение к религиозному культу.  При объезде в 1914-м году войск, отправлявшихся на Дальний Восток, он накануне смотров долго молился перед очередной иконой, которой затем благословлял уходившую на войну часть.

Будучи в Ставке, Государь не пропускал ни одной церковной службы. Стоя впереди, он часто крестился широким крестом и в конце службы неизменно подходил под благословение Протопресвитера о. Шавельского. Как то особенно, по церковному, они быстро обнимают друг друга и наклоняются каждый к руке другого.

Я не имею возможности описать собственный вагон Государя в подробностях, так как только дважды был в одном из отделений его - рабочем кабинет Государя, да и то вечером, при несколько затемненном освещении. Кабинет этот был устроен в небольшом отделении, по-видимому в два окна, передний угол которого был заботливо уставлен иконами и образками."




А на картине спальня наследника Алексея в Александровском дворце. А. Яр-Кравченко. Акварель. 1931. ГМЗ «Царское Село»

Принцесса Росс пишет:Раньше обсуждали уже, что у царя Николая 2 в комнате было много икон и отдельное место для молитвы.

В дополнение к этому размещу заметки из воспоминаний Данилова:

"Император Николай был глубоко верующим человеком. В его личном вагоне находилась целая молельная из образов, образков и всяких предметов, имевших отношение к религиозному культу.  При объезде в 1914-м году войск, отправлявшихся на Дальний Восток, он накануне смотров долго молился перед очередной иконой, которой затем благословлял уходившую на войну часть.

Будучи в Ставке, Государь не пропускал ни одной церковной службы. Стоя впереди, он часто крестился широким крестом и в конце службы неизменно подходил под благословение Протопресвитера о. Шавельского. Как то особенно, по церковному, они быстро обнимают друг друга и наклоняются каждый к руке другого.

Я не имею возможности описать собственный вагон Государя в подробностях, так как только дважды был в одном из отделений его - рабочем кабинет Государя, да и то вечером, при несколько затемненном освещении. Кабинет этот был устроен в небольшом отделении, по-видимому в два окна, передний угол которого был заботливо уставлен иконами и образками."




А на картине спальня наследника Алексея в Александровском дворце. А. Яр-Кравченко. Акварель. 1931. ГМЗ «Царское Село»

А вот фото императорской яхты Штандарт

Очередной эпизод из воспоминаний княгини Натальи Владимировны Урусовой
...
Полная беспомощность. Дети голодны, раздеты. От всех условий жизни, у двух старших девочек моих, завелось в голове столько насекомых, что бороться с ними не было возможности без частого гребешка; у нас его не было; купить не на что абсолютно, и если б и нашлась возможность, то достать негде. У обеих волосы длинные, хорошие. Что делать!Настал четверг Страстной Недели. Такой день великий, а мне пришлось огорчить детей и сказать: «Ничего не остается, дорогие мои, как обрезать наголо волосы. Обе в слезы и я с ними, но стараюсь, как всегда, уговорить их, покориться неизбежности, раз другого выхода нет. Никогда, за всю свою жизнь, до этого дня, я не расставалась с детьми, во время церковных служб. Всегда, все они были при мне, около меня, и мы вместе молились, а тут, на меня, точно извне, напало, неотступное желание, вечером, ко всенощной, на 12-ть Евангелий, не идти с детьми в Троицкий собор, где покоились мощи Преподобного Сергия, а пойти, за четыре версты, в Черниговский скит, стоящий в еловом лесу, где находилась Чудотворная Икона, Черниговской Божьей Матери. Я сообщила о своем желании детям. Огорчение их было невыразимое: «Что это мамочка, у нас и так столько горя, да еще перед таким Праздником, и ты еще прибавляешь нам слезы. Как мы будем слушать 12-ть Евангелий без тебя, и как ты пойдешь лесом, ночью одна? Нет, останься с нами, пойдем, как всегда прежде, с нами!» Но меня неудержимо влекла, необъяснимая сила, в скит, и я не поддалась никаким просьбам и слезам бывших, при мне пяти детей, из котрых младшему Андрюше, было четыре года. Они пошли заплаканные с гувернанткой, продолжавшей до этого года, жить у меня безвозмездно, из за нежной привязанности к Андрюше, в собор, а я лесом в скит. Меня всегда влекло в эту скитскую церковь. Чтоб взойти в нее, нужно было спуститься 12 ступеней вниз, под землю. Церковь маленькая, без дневного света, освещенная массой разноцветных, дорогих лампад и громадным количеством восковых, всех размеров свечей. Черниговская Чудотворная Икона, Матери Божьей, очень почитаема, не только в Московском округе, но и во всей России. В церкви, через крошечные отверстия, в которые нужно согнувшись проходить, шли подземные, длинные ходы. Два раза в жизни, решалась я посетить такие святыя, таинственные пещеры, бывшие местом, добровольного спасения древних монахов. Обычно впереди шел с фонарем провожатый монах. Холод охватывал тело от сырости, текущей по стенам тоненькими струйками воды, а душу охватывал непередаваемый ужас и благоговейный почтительный страх, когда монах останавливался перед вырытыми углублениями в этих стенах и объяснял, что тут проводил жизнь и умер не погребенным тот или иной отшельник… В этот вечер, я войдя в церковь, стала непосредственно близко, перед Самой Иконой Божьей Матери. Народу было полно. Трогательное чтение 12-ти Евангелий, строгие лица монахов, поющих стройно печальные песнопения, все это сливалось с моими личными переживаниями и горестями. Меня никто, ни один человек не знал, и о том, что я должна была, огорчить в тот день дочерей, объяснив им необходимость обрить волосы, никто не мог знать, кроме Матери Божьей, которой я, в слезах и просьбе о помощи, изложила свою печаль. Кончилось чтение, народ прикладывался и сразу уходил, т. к. было часов 12-ть ночи. Я подошла последней. Служба закончилась; в церкви полутемно, так как погасили, почти все свечи и большую часть лампад, оставив только неугосимыя. Я приложилась и чувствую, что меня осторожно, берет кто-то за плечо. Обернулась…, вижу старенький монах, но не скитский, так как, на нем был серый, стеганный подрясник, подвязанный ремешком и темно синяя скуфейка. Он, приветливо улыбаясь, протягивает мне ладонь, со словами «Вам не надо?» На руке у него, два частых гребешка! Я, как говорится, остолбенела и спросила, не зная, что говорю: «Откуда у Вас?» А он отвечает: «А я продавал, вот два остались, может Вам нужно? Я отвечаю: «Да, но у меня денегь нет», а он говорит: «Мне не надо денегь». Я взяла один и не успела его хорошенько поблагодарить, как он быстро вышел. Я пошла вслед за ним, но его нигде не было. Я принесла домой, пораженным своим девочкам, частый гребешок и печаль их, сменилась необъяснимой радостью.

Какая история!!… Очень сильно…

Пречудесная история! Благодарю Вас, Ваше Высочество Великая княгиня Донецкая!

В письме из Тобольска Великая Княжна Ольга Николаевна передала последние слова своего отца царя Николая 2, обращённые к людям:

«Отец просил передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет ещё сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь…»

Придворный чиновник генерал А. А. Мосолов описывает его внешность:
Очень высокого роста, весьма породистой красоты и чрезвычайно элегантный, он производил впечатление исключительно холодного человека.

Брат его жены Эрнест Людвиг вспоминал:
«Он часто бывал самоуверенным. В такие моменты он напрягался, взгляд его становился жёстким… Поэтому у людей складывалось неверное впечатление. В то время как его считали холодным гордецом, он помогал очень многим людям, но делал это в строгой тайне».

Государь Николай 2 молился и за своих врагов и прощал им обиды. Об этом имеются записи Пьера Жильяра: 
«13 апреля, Страстная Пятница. Вечером вся семья исповедуется. Суббота, 14 апреля. В 9 часов 30 м. утра обедня и Святое Причастие. Вечером, в 11 часов с половиной, все собираются в церкви к заутрене. Полковник Коровиченко, комендант охраны и личный друг Керенского, и три офицера охраны также присутствуют. Служба длится до 2-х часов, все направляются в библиотеку для обмена пасхальными поздравлениями. Император, по русскому обычаю, целует всех присутствующих, в том числе коменданта дворца и офицера охраны караула, который при нем остался. Эти два человека не могут совладать с волнением, которое в них вызывает этот чистосердечный поступок. Воскресенье, 15 апреля. Пасха. Мы с Алексеем Николаевичем первый раз выходим на террасу перед дворцом. Чудный весенний день. Вечером в 7 часов богослужение наверху, в апартаментах детей. Нас около 15 человек. Я замечаю, что Государь усердно крестится в то время, когда священник читает молитву с поминовением Временного правительства»

Хочу поделиться еще несколькими эпизодами из жизни княгини Натальи Владимировны Урусовой
...Случилось событие, указавшие верующим на явное проявление Божьяго Суда, но озлобившее коммунистов. Под Ростовом есть колоссальный завод сельскохозяйственных машин. Рабочие в числе 40-ка человек отказались в день Воскресения Христова ехать на работу, говоря, что Бог их накажет за это. Несмотря на угрозы, они отказались.
Тогда 40 коммунистов заявили: «Вот мы вам докажем, как Богь карает и поедем вместо вас». Что они сделали с отказавшимися, не трудно себе представить, на следующей Пасхе они, наверное, были в Сибири, но известно ни мне, ни моим знакомым о них не было, с ними же самими случилось следующее. Сорок человек сели на открытую грузовую машину. Шофера, тоже не хотевшего подчиниться, все же заставили ехать. Нужно было еще в черте города проезжать через рельсы. Шлагбаум сторож не успел закрыть, и налетевшим паровозом все до одного, кроме шофера, которого чудом выбросило из грузовика, были убиты. Я видела на другой день процессию в сорок красных гробов, состоящую из открытых платформ грузовых, разукрашенных елками, цветами и красными флагами, конечно при игре большого военного оркестра.
Был еще случай в Ейске, где Господь наказал коммуниста в моменть хулы. Приехал, известный вероятно и заграницей, профессор, протоиерей Введенский, (как утверждают, крещеный еврей) Был разрешен диспут о существовании вообще Бога или нет. Конечно, ни я, и никто из моих близких не присутствовали, и могу передать только то, о чем говорили везде и все. Введенский не признавал Спасителя Сыном Божиим. Присутствующее духовенство пререкалось с ним. Комиссар города встал и сказал, указав на часы, бывшие на его руке: «Вот сейчас без десяти минут шесть, посмотрим, накажет ли меня Бог, если Он есть, за мои слова». И позволил себе ужасную хулу на Бога, к счастью, не знаю в каких словах, и захохотал. В момент его смеха — звонок по телефону, стоявшему на столе перед ним. Береть трубку, бледнееть и бросается бегом из собрания. Ровно без десяти минуть шесть его единственный сын, десяти леть, нечаянно застрелился, играя с револьвером, забытым им на столе кабинета. Позднее пришлось слышать, что и это явное наказание Божие коммунист-хулитель объявил случайностью и не вразумился, оставшись неверующим (и бесы верують, но трепещут), или врагом Божиим.

...Когда мы приехали на Скорбященское кладбище, то недалеко от могилы моего отца священник служил кому-то панихиду, а я говорю: «Вот дети, как печально, у нас нет возможности заплатить священнику, чтоб и у дедушки отслужить панихиду». Идем и видим, что на его могиле блестит что-то ярко, как бы стеклышко на солнце. Подходим, и в головах у отца лежит совсем новенький, словно только что отчеканенный, полтинник. Мы поразились. Андрюша радостно подбежал к батюшке, прося отслужить панихиду. В то время серебряные 50 коп. имели цену. Много всегда и везде в поруганной России было чудесных случаев и немедленной кары Божьей, и чудесного спасения по вере.

Интересная традиция связанная с рождением ребёнка в царской семье.⁣⁣

Только родившегося малыша обмеряли. Данные о росте ребёнка срочно отправляли дворцовым хозяйственникам. Они должны были обеспечить создание подарка, который сопровождал ребёнка всю жизнь. ⁣Это была ростовая (мерная) икона. На ней изображался святой, чье имя малыш получал при крещении. ⁣⁣
⁣⁣
Создание иконы занимало много времени. Например, меру роста будущего Николая II отправили в соответсвующие службы тут же после рождения - в мае 1868г. Мерная икона была создана только к концу ноября. ⁣⁣
⁣⁣
Это был «Освященный образ св. Николая Чудотворца, сделанный по доставленной мерке в рост, какого был при рождении Его Императорское Высочество Вл. Князь Николай Александрович». Икону доставили в Аничков дворец.⁣⁣

Для новорождённого Александра III была написана мерная икона св. Александра Невского.⁣⁣
⁣⁣
Традиция изготовления мерных икон возникла еще во времена Московского царства. Считалось, что такая икона оберегает своего владельца всю жизнь. ⁣⁣
Традиция существовала практически исключительно в царской семье. Такая икона была узкой по ширине, а по высоте соответствовала росту («мере») новорождённого и изображала тезоименного ему святого. До нашего времени в музеях сохранилось не более 20-25 подобных дореволюционных икон.

Сыновья Ивана IV:

«Иоанн Лествичник» (1554, ММК) — царевич Иван Иванович
«Феодор Стратилат» (1557, ММК) — царь Фёдор Иоаннович
«Димитрий Солунский» (1582, ММК) — царевич Дмитрий Углицкий

«Иоанн Лествичник»


«Феодор Стратилат»



«Димитрий Солунский»




Сыновья Михаила Фёдоровича:

«Алексий — Человек Божий» (1629, ММК, 57 х 19 см) — царь Алексей Михайлович
«Иоанн Белоградский» (1633, ММК) — царевич Иван Михайлович
«Василий Анкирский» (1639, ММК) — царевич Василий Михайлович


«Алексий — Человек Божий»


«Иоанн Белоградский»


«Василий Анкирский»



⁣⁣