Аристократия, Дворянство, История -1 (закрытая тема)

Чудесная традиция с глубоким смыслом!

Замечательная традиция!

Леди, соглашусь с вами, что это замечательная, чудесная традиция, думаю, она достойна того, чтобы ее возродили и возможно в будущем применяли к новорожденным аристократам.)

Вот еще одна интересная традиция относящаяся к царским детям, из воспоминаний Великой Княгини Ольги Александровны:

"Каждый ребенок из Дома Романовых при крещении получал золотой крест. Крест был полый и наполнен пчелиным воском. В воск помещалась крохотная частица Животворящего Креста."

Прекрасная традиция! Я слышала, что и сейчас крестные дарят своим крестникам мерные иконы, даже где-то видела иконописную мастерскую, особо на этом специализирующуюся. А вот про полый крестик с частицей Животворящего Креста слышу впервые…

Спасибо за то, что напомнили нам об этой красивой и значимой традиции, Ваше Высочество принцесса Росс, я согласна с Вами, она заслуживает продолжения.

Добавлю еще о традициях царских семей.

Традиции, связанные с рождением ребенка.

Об этом радостном событии подданные извещались артиллерийскими залпами с Петропавловской крепости. В «Правительственном вестнике» печатался специальный манифест, где обнародовали имя ребёнка.⁣⁣

Как правило, на следующий день после родов все члены императорской семьи собирались на благодарственный молебен и семейный обед по случаю рождения младенца. Крестили малыша обычно через две недели.

В честь радостного события подданным даровались царские милости. Традиционно митрополиты петербургский и московский получали по 3000 рублей для раздачи бедным.

Прислуге, служителям дворца и караульным, которые присутствовали в резиденции во время родов, полагались подарки.

По древней традиции императорский подарок получали и молодые родители. Например, Екатерина II вспоминала, что за рождение сына Павла они с супругом получили от императрицы Елизаветы по сто тысяч рублей.⁣⁣

Отдельно благодарил за рождение ребёнка свою жену счастливый отец. ⁣⁣
Николай I после рождения дочери подарил супруге бирюзовую диадему с грушевидными жемчужинами.
Кроме того, в память об этом дне император посадил в саду Аничкова дворца «дуб для Ольги».⁣⁣

Из воспоминаний баронессы Гленконнер, бывшей фрейлины принцессы Великобритании Маргарет

«…Пока мне не исполнилось девять лет, графом Лестером был мой прадед. Он сам и мой дед тоже жили в Холкеме в собственном крыле замка. Дом наш был огромным – особенно для ребенка. Дом был так велик, что лакеи опускали сырые яйца в кастрюльку с горячей водой и несли с кухни в детскую: к моменту их прихода яйца уже были идеально сварены. Мы часто бывали у деда. Я его просто обожала, а он старался проводить со мной побольше времени. Мы сидели в длинной галерее и слушали классическую музыку на граммофоне. Когда я стала чуть постарше, он научил меня фотографии – ему удалось передать мне свою страсть к этому искусству…

Дед рассказывал мне о наших предках с самого юного возраста. Я узнала, как первый граф Лестер в пятом своем воплощении (линия много раз прерывалась, и отец, у которого не было сыновей, стал очередным разочарованием), Томас Кук, отправился в гран-тур по Европе – в этакие роскошные каникулы длиной в целый год. Из Италии он отправил домой десятки картин и мраморных статуй. Чтобы произведения искусства не повредились при транспортировке, их переложили листьями и желудями дуба Quercus ilex – тогдашний вариант пузырчатой пленки.
Дед рассказывал, что эти желуди потом высадили в поместье – так появилась первая аллея каменных дубов (это вечнозеленое средиземноморское дерево называют еще дубом падуболистным) в Англии. Ландшафт поместья разработал сам прадед. Он отвел болота от дома, насадив сосновые леса, которые сегодня окаймляют пляж Холкем. До него подобными работами занимался первый граф в седьмом воплощении. Его даже прозвали Куком Норфолкским – такое огромное влияние на сельское хозяйства графства он оказал. Он стал одним из инициаторов сельскохозяйственной реформы в Британии»…

Из воспоминаний Баронессы Гленконнер

«Отец всегда с большой любовью относился к королевской семье и был очень внимателен, когда они приезжали к нам с визитом. Мои первые воспоминания о принцессах Елизавете и Маргарет относятся к очень юному возрасту – мне было года два или три. Принцесса Елизавета была на пять лет старше – а это очень много, в моих глазах она была почти взрослой. Принцесса же Маргарет была старше меня всего на два года, и мы сразу же подружились. Она была озорной, веселой, изобретательной – лучшей подругой, какую только можно придумать. Мы носились по всему Холкему среди больших картин и статуй, устраивали веселые проделки в лабиринтах коридоров или выпрыгивали из дверей прямо на лакеев, которые несли большие серебряные подносы из кухни. Принцесса Елизавета всегда вела себя хорошо и вечно нам выговаривала: «Нельзя так вести себя, Маргарет! Ты не должна так поступать, Энн!»

Летом принцессы приезжали на пляж Холкем, и мы целыми днями строили замки из песка. На нас были очень некрасивые и закрытые черные купальники, черные резиновые шапочки и туфли. Няни грузили нас в пляжный автобус, загружали корзины для пикника с сэндвичами и напитками, и мы каждый день отправлялись на пляж вне зависимости от погоды. У нас там был собственный домик – взрослые располагались в другом, расположенном среди деревьев.

Каждое Рождество наша семья отправлялась на праздник в Букингемский дворец. Нас с Кэри наряжали в платьица с рюшами и серебристые туфельки. В конце праздника детей приглашали к большому столу возле елки за подарками. За столом стояла внушительная королева Мария – я ее немного побаивалась. Королева была высокой и очень импозантной.

Королева Мария преподнесла мне очень важный жизненный урок. Однажды Кэри подбежала к столу и схватила большого плюшевого мишку, который сидел среди подарков. Прежде чем выбрала подарок я, королева Мария наклонилась ко мне и сказала:

– Энн, чаще всего замечательные и очень ценные подарки лежат в маленьких коробочках.

Я замерла. Я нацелилась на другого плюшевого мишку, но королева так меня напугала, что я не решилась выбрать что-то, кроме маленькой коробочки. Внутри лежало красивое ожерелье из жемчуга и кораллов. Королева Мария была совершенно права. В моей маленькой коробочке лежал подарок, который я ценю и по сей день».

Из воспоминаний Баронессы Гленконнер

Положение «христианской науки», которой увлекалось много британских аристократов о том, что «все болезни - это иллюзия, от которой можно избавиться с помощью молитвы», кажется мне очень исихастским))

“Мы приехали в Дауни-Парк, где жили наши кузены Огилви. Это было одно из охотничьих поместий Огилви в Ангусе: основной их дом, Кортчи-Касл, был реквизирован и отдан под госпиталь для польских офицеров. Хотя мы с Кэри переживали из-за разлуки с родителями, поездка в Шотландию казалась нам увлекательным приключением. Я любила своих кузенов Огилви. Их было шестеро, и трое младших – Дэвид, Ангус и Джеймс – были примерно нашего с Кэри возраста. Мы хорошо их знали, потому что они приезжали к нам в Холкем каждое лето. Мы отлично проводили время, гуляли, веселились и играли. Мы наблюдали, как мальчишки без конца играют в крикет на террасе в специальных льняных килтах.

Кузены по-дружески приняли нас в Дауни-Парке. Особенно мне нравился Дэвид, и я следовала за ним повсюду. Я обожала их мать, свою двоюродную бабушку Бриджет, урожденную леди Александру Кук. Она была сестрой моего деда. Бриджет была сторонником «христианской науки» – это религиозное движение в XIX веке разработала Мэри Бейкер-Эдди. В годы Первой мировой войны «христианская наука» приобрела большую популярность среди аристократии, и многие стали ее адептами. «Христианская наука» учила, что все болезни – это иллюзия, от которой можно избавиться с помощью молитвы”.




Дауни-Парк, Шотландия

Это герб дворянского рода Олсуфьевых, упоминание об этой фамилии встретилось случайно, о ней мне ранее ничего не было известно, а оказывается, в роду много интересных личностей.

В одно сообщение повествование о них не получится вместить, поэтому, пожалуйста, не стесняйтесь постить в эту тему, а я, если будет нужно, соберу потом рассказ воедино.
Олсуфьевы (или Алсуфьевы) – графский и дворянский род, восходящий к началу XVI в. Дмитрий Васильевич Олсуфьев значился среди «тысячников – лучших слуг» царя Ивана Грозного (1550). Ближайший родоначальник Олсуфьевых, Афанасий Данилович, числился по Бежецку в городовых дворянах или детях боярских, правнуки его, Василий Дмитриевич (ум. в 1723) и Матвей Дмитриевич (ум. до 1750), были обер-гофмейстерами при императрице Екатерине I.

Адам Васильевич (1721 – 1784) – статс-секретарь императрицы Екатерины II, сенатор. внук его, Василий Дмитриевич (1796 – 1858) – обер-гофмейстер, возведен в 1856 в графское достоинство. Родовой герб Алсуфьевых помещен в III ч. Общего Гербовника.


Вот он, родоначальник графской ветви Олсуфьевых (с 1856) Василий Дмитриевич Олсуфьев.

Он родился в 1796 году в Москве. Был состоятельным помещиком, гражданским губернатором и обер-гофмейстером Двора. В бытность Александра II цесаревичем, Василий Олсуфьев входил в число его приближенных.


А это - дед его, Адам Васильевич, крестник Петра Первого, ещё не граф.
Благообразные черты и харизма, как мы увидим, передались далее, потомкам рода Олсуфьевых.

Продолжу рассказ о графе Василии Дмитриевиче Олсуфьеве. Это был человек честолюбивый и одаренный.
Образование он получил в Пажеском Корпусе и, окончив его в 1813 году, принял участие в Наполеоновской кампании в составе гусарского полка под командованием Дениса Давыдова.

Отличившись в сражениях, корнет Олсуфьев получил орден святой Анны 4й степени.


Впоследствии Василий Дмитриевич сделал блестящую придворную карьеру. В 1825 году он был назначен почётным смотрителем Звенигородского уездного училища; с 1828 по 1836 годы избирался звенигородским уездным предводителем дворянства. В 1830 году Олсуфьев был пожалован в камергеры, а в 1836 году в церемониймейстеры.

По свидетельствам современников, граф Олсуфьев отличался мягким добрым сердцем и религиозностью. Состоя гофмейстером сначала цесаревны, а потом императрицы Марии Александровны, он, по её собственному признанию, укрепил её в истине православной веры.


Граф Олсуфьев был знаком с Пушкиным и состоял в дружеских отношениях со многими светскими и духовными писателями (в особенности с Жуковским), поддерживавшими с ним оживленную переписку, отчасти проникшую и в печать. В огромном эпистолярном наследии московского митрополита Филарета заметное место занимает переписка с В. Д. Олсуфьевым.

В. А. Муханов вспоминает
графа Олсуфьева как
"умного, доброго и истинно-русского человека. Горячо любя своё отечество, он держался старинной простоты в жизни, избегал утонченностей новейшего комфорта и роскоши, но притом любил изобилие за столом своим, за которым сидел как патриарх, окруженный многочисленным семейством. Все западное противно было его чистому, родному, патриотичному чувству. Обращение его отличалось особенным радушием, и присутствие при дворе принесло много пользы. "

Портрет генерал-майора Николая Дмитриевича Олсуфьева можно видеть в Военной галерее (галерее героев 1812 года) в Зимнем дворце.

Во время Отечественной войны 1812 года полковник Олсуфьев состоял адъютантом великого князя Константина Павловича, в декабре 1812 года был произведён в генерал-майоры. В Заграничном походе отличился в сражениях при Кульме, Лейпциге и Фер-Шампенуазе.

Изображён в генеральском мундире, введённом для кавалерийских генералов 6 апреля 1814 года. Слева на груди звезда ордена Св. Анны 1-й степени; на шее крест ордена Святого Владимира 3-й степени; справа на груди крест ордена Св. Георгия 4-го класса, серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года» на Андреевской ленте и бронзовая дворянская медаль «В память Отечественной войны 1812 года» на Владимирской ленте. Слева, чуть ниже эполета, подпись художника и дата: paintd fr. portrt. by Dawe RA 1826 (в четыре строки). С тыльной стороны надпись: Olsoufieff. Подпись на раме: Н. Д. Олсуфьевъ 2й, Генералъ Маiоръ.  


Военная галерея 1812 года

Эта милая история описана в мемуарах Анны Васильевны Левицкой (урождённой Олсуфьевой).

Как дети в гости к императору ходили

Итак, дело было в 1874, когда дочь Александра II, Мария, вышла замуж за герцога Эдинбургского. После свадьбы и императорская семья, и гости приехали посмотреть Москву. В Москве-то и жила наша героиня Аня, которой было тогда одиннадцать лет, а её младшему брату Адаму - девять.


И как-то за завтраком они узнали, что их старшие сёстры давно, ещё при жизни их матушки, "написали Царю, и тот их пригласил приехать в Петровский дворец, где он тогда летом жил". И конечно, младшие тут же тоже захотели в гости к императору! Несмотря на возмущение старших, мол, нечего обезьянничать, они пошли писать письмо..

Выбрали почтовую бумагу с изображением анютиных глазок и смело написали: "Ваше Императорское Величество — позволь (мы долго обсуждали, писать ли на Вы или на ты, и решили, что так как мы его любим как отца, то надо писать на ты) нам приехать к тебе ибо наши старшие сестры были у тебя лет десять тому назад и нам очень хочется тебя видеть. Твои верные подданные Адам и Анна Олсуфьевы".

На конверте написали адрес: "Его Императорскому Величеству Императору Александру 2-му Романову. Кремлевский дворец. Москва, в собственные руки". Потому что их дедушка рассказывал, мол, если написать "в собственные руки", тогда никто не посмеет распечатать письмо! И тихонько, не доверившись гувернанткам, бросили письмо в почтовый ящик во время прогулки...

В тот же вечер (!) к дому подъезжает тройка. И некий высокий господин интересуется, здесь живут малолетние Адам и Анна Олсуфьевы. Старшие сёстры с радостным криком, мол, здесь, бросаются вперёд... А тот их отстраняет со словами "вы не малолетние"(!). И вручает конверт тем, кому надо. "От Императора Александра II малолетним Адаму и Анне Олсуфьевым в собственные руки". Это был гоф-фурьер, который привёз приглашение - прибыть на следующий день в Кремлёвский дворец.

Император, получив письмо, рассмеялся, и решил удовлетворить детскую просьбу! Но обратный адрес наши герои поставить забыли... Так что пришлось их поискать. И ведь быстро нашли!

Дети пищат и кувыркаются от восторга, а садовник делает букет из белых ландышей и орхидей для новобрачной, Марии Александровны. Словом, суматоха! И на следующий день в сопровождении гувернантки и дедушки дети поехали во дворец.

Император, получив письмо, рассмеялся, и решил удовлетворить детскую просьбу! Но обратный адрес наши герои поставить забыли... Так что пришлось их поискать. И ведь быстро нашли!

Дети пищат и кувыркаются от восторга, а садовник делает букет из белых ландышей и орхидей для новобрачной, Марии Александровны. Словом, суматоха! И на следующий день в сопровождении гувернантки и дедушки дети поехали во дворец.

"И вот вышел из другой комнаты Государь, который показался нам великаном, чем он в сущности и был. Он нас поцеловал и спросил, а где папа, на что мы ответили, что он женился и уехал в Дрезден. Он знал, что мама Аненька [вторая жена отца, любимая мачеха наших героев] — фрейлина Императрицы умерла, и спросил, видя, что я не выпускаю из рук чудного букета: «Вы, вероятно, хотите видеть мою дочь?» «Конечно», — сказали мы. Тогда он открыл дверь в ту комнату, из которой он вышел, и позвал: «Мари, иди сюда», она пришла, и за ней гости. — Тут были и Наследник будущий Александр III и все великие князья (Алексей, Владимир, Павел), будущий английский король Эдуард VII, принц Единбургский, Дагмара (будущая Императрица Мария Федоровна), будущий Германский Император Фридрих и другие лица. Мы дали букет Марии Александровне, причем сказали, что эти цветы из наших оранжерей. Она также нас поцеловала, Государь еще что-то сказал и отпустил нас".

Вот так дети увидели не только императора, но и всех царственных гостей.

Источник

Интересный эпизод из жизни Николая 1 о том, как государь успокаивал беспорядки в народе, по воспоминаниям его дочери:

"В отчаянье от холерной эпидемии, уносившей ежедневно до трехсот жертв, народ восстал против врачей и начал их избивать, уверяя, что они отравляют больных. Папа́ сейчас же сел в свою коляску и, сопровождаемый Орловым, поехал прямо к рынку на Сенной площади. Его неожиданное появление оказало магнетическое действие. Все головы обнажились. «Дети, – воскликнул он своим низким, звучным голосом, покрывшим мгновенно гул толпы, – дети, что вы делаете? На колени – ваш государь требует этого, на колени и просите у Господа прощения». И толпа, только что бунтовавшая, встала, рыдая, на колени. С этого дня порядок больше не нарушался. "

Вот так методы у правителя), и как он к людям обращается строго и ласково)

Из воспоминаний Леди Энн Теннант (Баронессы Гленконнер) о коронации королевы Елизаветы II (на которой она присутствовала в качестве фрейлины).



«Накануне коронации паж доставил мне бриллиантовую брошь в форме вензеля ER с собственноручно написанной королевой запиской. Королева просила надеть брошь в день коронации. Я была в восторге – мне так повезло стать частью истории.

… Мысль о том, что нас увидят миллионы зрителей, пугала. Я так нервничала, что не могла и крошки в рот взять. Мама уехала в Букингемский дворец, где ей предстояло позавтракать и занять место в карете рядом с графиней Юстон.
Через несколько минут после ее отъезда прибыла машина, чтобы доставить меня в Вестминстерское аббатство. Это были самые фантастические пятнадцать минут в моей жизни. Лондон являл собой невероятное зрелище. Все улицы были заполнены восторженными зрителями. Люди стояли и сидели, несмотря на дождь. После мрачных послевоенных лет это было нечто особенное.

Машина подъехала к аббатству, толпа взревела, я выскользнула из машины и быстро скрылась в специально возведенной пристройке.

Главная роль среди нас досталась Рози Спенсер-Черчилль и Джейн Вейн-Темпест-Стюарт. Они уехали в Букингемский дворец и должны были участвовать в процессии королевы. Мы вчетвером стояли вместе, наблюдая, как заполняется аббатство. Хотя нам предложили места, но там было так много очень пожилых мужчин в официальных костюмах (почти что в латах!), что мы почувствовали себя обязанными уступить свои места им.
В аббатстве планировалось пять процессий, которые после церемонии должны были соединиться в одну. Премьер-министры стран Содружества, члены королевской семьи и пэры были одеты в свою форму и яркие одеяния. Аббатство было ярко освещено. Свет телевизионных софитов создавал ощущение солнечного света, несмотря на пасмурный день. Витражи сияли, вышивки и украшения сверкали.

В зале царил приглушенный шум. Мы видели, как прибывают все новые гости. Аббатство заполнялось – тысячи людей входили через двери. Мне казалось, что перед глазами оживает сцена со средневекового гобелена. Одновременно происходило множество вещей: люди поправляли одежду или приглушенно беседовали с соседями; альтернативой сумочке стали диадемы – за ними пряталось все, от сэндвичей до маленьких швейных наборов. Надеть диадему можно было только после того, как королева будет коронована…»

(Продолжение следует)

Небольшое интересное видео с неожиданной информацией о
судьбе правнука А.С. Пушкина и о династических хитросплетениях, соединяющих потомков поэта с высшей аристократией Европы.

«Незадолго до десяти часов хор запел литанию. За час атмосфера в аббатстве стала очень напряженной. Предвосхищение великого события стало ощутимо почти физически.
Затем декан Вестминстера, каноны и другие священники торжественно прошли от алтаря к Большим Западным вратам. Они доставили королевские регалии в пристройку. Каждый предмет разместили на отдельном столе: ампулла [сосуд с мирром для помазания монархов - прим.], скипетр, держава, корона короля Эдуарда. Эти предметы находились под присмотром лорда обер-гофмейстера с чеканным профилем и его девятилетнего пажа, виконта Алсуотера, который не мигая смотрел на исторические регалии.

Торжественная процессия приближалась к Вестминстеру. Королева в роскошной золотой карете, запряженной восьмеркой серых лошадей, должна была прибыть ровно в одиннадцать часов. Вместе с мужем, герцогом Эдинбургским, она покинула Букингемский дворец в 10:26. Королевскую карету сопровождала тысяча гвардейцев, в том числе Королевская конная гвардия.

Мама прибыла вместе с правительницей гардероба, вдовствующей герцогиней Девонширской. Ее невестка, герцогиня Девонширская Дебо, надела поверх шелкового платья цвета слоновой кости малиновое бархатное одеяние XVIII века. Мама сказала, что герцогиня нашла его в сундуках Чатсуорта. Это платье принадлежало пятой герцогине, Джорджиане Кавендиш, которая в свое время считалась «императрицей моды». Хотя этому наряду было уже двести лет, на церемонии оно смотрелось очень уместно – ведь и сама коронация не подвластна времени».


Герцогиня Девонширская

То самое одеяние для коронаций)

Продолжение следует

О, наряды с такой историей))

А правительница гардероба герцогиня Девонширская это случаем не та герцогиня, что кормит кур в красивом платье на уже полюбившемся всем нам фото))

Принцесса Росс пишет:О, наряды с такой историей))

А правительница гардероба герцогиня Девонширская это случаем не та герцогиня, что кормит кур в красивом платье на уже полюбившемся всем нам фото))

Ваше Высочество, правительница гардероба это, насколько я поняла, свекровь нашей герцогини-любительницы кур)) А ее невестка, надевшая исторический малиновый 200-летний наряд - Дебора (Дебо) Вивьен Кавендиш, герцогиня Девонширская.
Приведу снова это милое фото))



А вот ещё несколько ее фотографий в молодости, которая совпала с молодостью королевы Елизаветы II

Баронетесса Mapия-Мариэль пишет:

Принцесса Росс пишет:О, наряды с такой историей))

А правительница гардероба герцогиня Девонширская это случаем не та герцогиня, что кормит кур в красивом платье на уже полюбившемся всем нам фото))

Ваше Высочество, правительница гардероба это, насколько я поняла, свекровь нашей герцогини-любительницы кур)) А ее невестка, надевшая исторический малиновый 200-летний наряд - Дебора (Дебо) Вивьен Кавендиш, герцогиня Девонширская.
Приведу снова это милое фото))



А вот ещё несколько ее фотографий в молодости, которая совпала с молодостью королевы Елизаветы II

О, так это ещё интересней))

Из воспоминаний Леди Энн Теннант (Баронессы Гленконнер) - ч.3

«Зрители на улице размещались на специально построенных трибунах и криками приветствовали прибывающих гостей. Чем более знатными были гости, тем громче приветствовала их толпа. Когда в аббатство в одеянии рыцаря ордена Подвязки прибыл Уинстон Черчилль, толпа буквально взорвалась криками. Еще радостнее приветствовали королеву-мать и принцессу Маргарет, вышедших из Ирландской кареты. Принцесса Маргарет была необычайно хороша в расшитом золотом светлом платье. Королева-мать и принцесса выглядели так, словно сошли со страниц сборника сказок. К своим местам в вестибюле их проводили гвардейцы из Гренадерского полка. Там же находился предельно серьезный герцог Глостер с семьей.


Принцесса Маргарет и королева-мать на коронации

Когда прибыли Рози и Джейн, мы вшестером собрались возле ступеней пристройки и приготовились ко встрече королевы.

Когда толпа стала кричать непрерывно и звуковая волна покатилась со стороны набережной Виктории, мы поняли, что королева приближается. Хотя я знала королевскую семью с самого раннего детства, увидев приближающуюся золотую карету, я подумала, что мне это снится. Крики толпы еще более усилили это чувство. Когда карета остановилась, крики достигли крещендо. В этот момент казалось, что вся нация объединилась в восторге и преклонении.
Пажи вышли вперед и открыли дверцу кареты, а герцог Эдинбургский вышел с другой стороны. Он обошел нас, убедился, что все в порядке. Я почувствовала, что он очень нервничает. Он хотел, чтобы этот день стал для королевы идеальным, и был готов помочь всем, чем угодно. Но мы точно знали, что делать, а его поведение лишь усиливало напряжение.
Королева выглядела просто потрясающе. Она была идеально сложена, глаза ее сверкали. Наконец-то мы и вся нация увидели коронационное платье под парламентской мантией из малинового бархата со шлейфом, отороченным горностаем. Платье было великолепно. Норман Хартнелл создал его из шелка цвета слоновой кости, расшитого розами, чертополохом и другими символами Британских островов и стран Содружества».

Коронационное одеяние королевы Елизаветы II:
Платье, перчатки, мантия, докоронационная корона. И перьевая ручка, которой королева подписала данную ей на коронации клятву.











Продолжение следует

Ч.4

“Меня часто спрашивали, нервничала ли королева. Нет, она была спокойна, как всегда. Она точно знала, что делать. Она видела коронацию отца, и, хотя в тот момент была еще совсем юной, я уверена, что она все запомнила.
Как только королева вышла из кареты, мы подхватили ее малиновый шлейф. С нижней стороны к нему были пришиты специальные шелковые ручки, и бархат покрыл наши руки. На ступенях аббатства стоял герцог Норфолк в герцогском одеянии – точно так же, как в мае 1937 года на коронации короля Георга. В тот день он приветствовал юную принцессу Елизавету, а теперь, шестнадцать лет спустя, встречал ее уже в качестве королевы Елизаветы II.
Поприветствовав королеву, герцог отступил назад. Мы ждали, пока войдет принц Филипп. На него надели церемониальное одеяние. Пэры, которым предстояло нести регалии, приготовились. Герцог Норфолк организовал все так, что королева должна была дойти со своего места, помеченного красной нитью на синем ковре, до готической арки, за пятьдесят пять секунд. И в этот момент должны были раздаться фанфары.
С момента приезда королевы до ее входа в аббатство прошло пятнадцать минут. И вот церемония началась. Я стояла за королевой и чувствовала себя невероятно счастливой. Мне не верилось, что я оказалась в нужное время в нужном месте, прямо рядом с королевой. Вокруг нас воцарилась тишина. Королева стояла перед нами, в десяти ярдах от Больших Западных врат. Она повернулась к нам и спросила:
– Готовы, девочки?
Мы кивнули и пошли вслед за ней в аббатство. Это был очень нервный момент. Когда королева пошла вперед, мы поняли, что она идет чуть медленнее, чем герцогиня Норфолкская, с которой мы репетировали столько недель. Неожиданно нам пришлось подстраиваться под нее. Но мы настолько хорошо узнали друг друга за время долгих репетиций, что это не составило труда.

Через пятьдесят пять секунд королева была под готической аркой. Прозвучали фанфары, и все собравшиеся одновременно поднялись. Мы шли вслед за королевой по проходу. Хор пел семиминутный гимн Хьюберта Пэрри «Возрадовался я». Мальчики-хористы старались изо всех сил, их голоса звенели в честь великого события.
Спустя много лет я вновь пережила этот исторический день, посмотрев фильм. И каждый раз, когда я его смотрю, я подмечаю новые детали. Я каждый раз затаиваю дыхание, надеясь, что ни я, ни кто-то другой не совершит ошибки. Я точно знаю, что никаких катастрофических ошибок не произошло, и все же, когда все заканчивается и я начинаю дышать свободно, меня охватывает чувство величайшего облегчения – как в тот самый день”





Продолжение следует

Какое волнительное событие!
Я читаю и сама переживаю.

Принцесса Таврии пишет:Какое волнительное событие!
Я читаю и сама переживаю.

Да, Ваше Высочество, я, когда читала в воспоминаниях леди Энн главу о коронации, тоже переживала - не думала, что там так все сложно было. Очень много традиций, связанных с коронацией британского монарха, которые должны были быть соблюдены досконально и нельзя было совершить даже малейшей ошибки.

Из воспоминаний Леди Энн Теннант (Баронессы Гленконнер) - ч.5

“Во время церемонии был один момент, который мог привести к катастрофе. Служба началась идеально. Архиепископ представил королеву собравшимся – этот этап церемонии называется Признание. Королева сделала полупоклоны на все четыре стороны аббатства – жест красивый и очень редкий (хотя королева дважды кланяется пэрам на церемонии открытия парламента). Затем королева принесла присягу на Библии, после чего началась самая торжественная часть церемонии: помазание. Помазание считается основной частью любой коронации, потому что без этого священного момента новый король или королева не могут быть коронованы. Этот момент настолько важен и священен, что, несмотря на традиционный полог, который держали над королевой четыре рыцаря ордена Подвязки, телевизионные камеры отвели в стороны. Лишь немногие – и в том числе я – видели этот священный момент.
Затем камеры вновь вернулись к королеве, а полог убрали. Хор запел коронационный гимн «Садок-священник», лорд обер-гофмейстер с помощью правительницы гардероба помогли королеве снять мантию и поверх коронационного платья надеть простое белое платье. Мы с фрейлинами стояли двумя рядами возле колонны аббатства и наблюдали, как королева подходит к алтарю и трону. И тут у меня закружилась голова.
К счастью, я стояла во втором ряду, то есть не совсем на виду. Рядом со мной стоял герольдмейстер, с головы до ног одетый в черный бархат. В руках он держал черный жезл, похожий на бильярдный кий. И он, и остальные фрейлины смотрели только на королеву, а я изо всех сил старалась справиться с головокружением, хотя в глазах у меня быстро темнело.
Как только началась церемония освящения, я почувствовала, что падаю в обморок. Понимая, что могу нарушить церемонию, я вытащила флакон нюхательных солей. К моему отчаянию, действия они не возымели. Не помогло и перебирание пальцами ног. Я думала только об одном: «Я не должна упасть в обморок! Я не должна упасть в обморок!» Я знала, что трансляцию смотрят миллионы, а то и миллиарды человек. Я не могла упасть в обморок перед всей Британской империей.
Я пошатывалась, и это заметили Джейн Вейн-Темпест-Стюарт и герольдмейстер. Герольдмейстер обнял меня и подвел к ближайшей колонне, чтобы я могла опереться на нее. Уж и не знаю, что подумал этот несчастный. Герольдмейстером был генерал-лейтенант, сэр Брайан Хоррокы, герой войны, которого Эйзенхауэр назвал самым «выдающимся британским генералом под командованием Монтгомери». И вот этому человеку нужно было сделать все, чтобы я не упала в обморок и все не испортила. С этой задачей он справился так же хорошо, как со сражениями в пустыне во время Второй мировой войны. Он буквально спас меня. Он поддерживал меня, пока я не пришла в себя – к нашему общему облегчению»…


Леди Энн Теннант, баронесса Гленконнер

Продолжение следует