Традиции рыцарства

Рыцарство.
3. Субординация и правила
3.4. Достоинства
3.4.9.  Паж, Валет, Оруженосец
Пажом в средневековье называли ребенка, который служил у какой-то знатной особы. Этот мальчик должен был происходить из дворян, живущих в Западной Европе. Паж зачастую выступал в качестве личного слуги для своего господина. Паж в средние века считался начальной ступенью на пути к рыцарству.



Только родовой дворянин по отцу и матери, достигший 21 года, мог быть посвящен в рыцари. Однако и это считалось недостаточным для приема молодого человека в рыцарское звание. Желавший получить его должен был сначала на низших степенях воинского звания доказать свое мужество, великодушие, честность и доблесть.
Воспитание будущего рыцаря начиналось с самого детства. Для развития в ребенке воинского духа даже его игры и забавы носили воинственный характер: башни и укрепления из снега, которые нужно было осаждать или оборонять, упражнения с колом, изображавшим копье и т.д. Когда ребенок достигал семилетнего возраста, он переходил из женских рук в мужские и первоначальные уроки получал дома, под родительским кровом, но в десять лет его отсылали на воспитание к главнейшим рыцарям, с которыми родители ребенка были в родстве или дружбе. Советы и пример таких рыцарей составляли окончательное воспитание. Рыцарь не только воспитывал юношу, когда тот находился у него в доме, но и впоследствии, когда он уже был посвящен в рыцари, воспитатель следил за своим бывшим питомцем.



По прибытии в замок своего патрона юноша получал звание пажа или валета. Несмотря на то, что тогдашний паж исполнял обязанности слуги, в этом никто не видел ничего уничижительного. Каждый рыцарь начинал с пажа, следовательно, каждый из них сопровождал своего патрона и его супругу на охоту, в путешествиях, в гости к знакомым, служил за столом, учась в то же время повелевать. Он постоянно хранил глубокое молчание, заговаривая только тогда, когда к нему обращались с вопросом. Паж обязан был помогать камергеру, устилать комнату своего патрона зимой соломой, а летом тростником, содержать в порядке его кольчуги, вооружение и конское убранство и приготовлять омовение странствующим рыцарям.

Предметом первых уроков пажа была религия, догматы которой он должен был не только соблюдать, как и подобает всякому христианину, но и охранять их, чтобы и другие относились к ним с надлежащим благоговением.

Но более всего в пажах старались развить уважение собственно к характеру рыцарства и благоговение перед теми подвигами, посредством которых можно было достигнуть этого звания. Даже игры и тренировки пажей способствовали их образованию в этом плане: их приучали к турнирам, к различным рыцарским обязанностям. Так, например, они занимались усмирением коней, бегали в тяжелых латах, приучались владеть копьем. Также паж учился шахматной игре, потому что она заставляла его думать и рассуждать; его обучали петь под аккомпанемент бандуры песни любви или военной славы.
Если рыцарь-патрон находил, что юноша, отданный к нему для воспитания, достиг определенных успехов в военном искусстве, отличился хорошим поведением и благонравием, то он повышал его в оруженосцы. Оруженосцу впервые давали в руки меч, и по этому поводу совершался соответствующий религиозный обряд.



Оруженосцы разделялись на несколько классов: были оруженосцы, состоявшие при особе рыцаря или его супруги, затем следовали комнатные оруженосцы, или камергеры, конюшие, или шталмейстеры, кравчие, или форшнейдеры, мундшенки и мундхоки. Самым почетным считалось состоять при особе рыцаря.

Уже четырнадцатилетний паж мог достигнуть звания оруженосца; их допускали ближе к сеньорам, и молодые люди свободнее участвовали в разговорах и беседах рыцарей. Они старались услужить патрону и его благородным гостям, были скромны в разговорах, не спорили со старшими, проявляли снисходительность к низшим.

Форшнейдерами называли тех юношей, которые обязаны были прислуживать на пирах; шталмейстеры заботились о лошадях, обучаясь и обучая ратным приемам в седле. Обыкновенно все эти занятия чередовались у оруженосцев и с домашней службой. Они же были и внутренней стражей замка. В полночь дежурный оруженосец обязан был обойти все комнаты и дворы замка и осмотреть, все ли благополучно.

Что касается рыцарского вооружения, то оно требовало большого умения и навыка обращения с ним, чему и обучались оруженосцы. Они также сопровождали своего рыцаря в бою, становясь позади своего патрона. Каждый оруженосец был обязан внимательно следить за своим рыцарем во время сражения, подавая ему в случае надобности свежего коня, новое оружие. Также он поднимал его, отражал удары неприятеля. Оруженосцам передавали и взятых в плен.

После того, как молодые люди привыкли к обязанностям оруженосца в замках своих патронов, их посылали ко дворам их государей, чтобы там они еще более обучались этикету и изящным манерам.

Рыцарство.
3. Субординация и правила
3.4. Достоинства
3.4.10. Камергер, Комнатный оруженосец

С течением времени пажеские должности превратились в государственные и набрали вес в иерархии.
Камерге́р (нем. Kammerherr — дворянин комнаты), или камерарий (лат. camerarius) — придворный чин и придворное звание высокого ранга. Изначально, на заре Средневековья, означал ключника монаршего дворца. Впоследствии камергерский ключ символизировал привилегированный доступ его обладателя в личные покои монарха. При дворе королевы аналогом служила камеристка. В ряде государств, включая Российскую империю, высший распорядитель двора именовался обер-камергером.

Истоки



В средневековых европейских государствах блюститель ключей от дворца часто ведал не только состоянием личных покоев своего монарха, но и всем дворцовым хозяйством, а следственно — государственной казной, включая доходы столичного города.
Примером может служить придворный коморник в Великом княжестве Литовском и Польском королевстве. Позднее так называлось должностное лицо из дворян, присутствовавшее в заседаниях земского суда. В войсках же коморник имел значение военного полицмейстера.

При царском дворе Московского государства функции камергеров выполняли стряпчий с ключом, комнатные стольники и спальники, а также комнатные дворяне.

При папском дворе



Заведующий хозяйственными делами римских пап традиционно именуется камерленго. Это должность римской курии. В документах термин Domini Papae camerarius встречается с 1159 года. Ранее и теперь имеет право входа в покои папы, для чего имеет свой ключ. При некоторых понтификах камерарий выступал как секретарь и доверенное лицо, при других — как чиновник, возглавлявший финансовую службу — Апостольскую палату (camera). В ведении камергера находились также материальные ценности Апостольского Престола.

В 1274 году папа Григорий X постановил, что камергер продолжает исполнять свои функции и во время вакансии Апостольского Престола, что обеспечивало сохранность материальных ценностей в период от кончины Папы до избрания его преемника. Должность камерария с течением времени приобрела большое значение: вначале на неё назначался прелат, затем епископ, а впоследствии — кардинал.

Во Франции



Великий камергер Франции (grand chambellan de France) — один из высших коронных чинов дореволюционной Франции. Он отвечал за внутреннее состояние королевских покоев и королевскую трапезу, следил за снабжением двора и его финансами. Ему подчинялись камердинеры, гардеробщики, меблировщики, цирюльники, обойщики, часовщики, библиотекари — словом, вся королевская обслуга. На церемонии утреннего вставания короля обязанностью обер-камергера было подавать ему сорочку. При королевских выходах он занимал место справа от короля. С 1658 по 1775 гг. этот чин оставался в роду Латуров. При Наполеоне, Людовике XVIII и Карле X единственным обер-камергером числился Талейран. В повседневной действительности придворные обязанности отправляли рядовые камергеры (chambellans ordinaires).

В Англии



Лорд-камергер двора, лорд великий камергер и другие камергерские должности известны в Англии с глубокой древности. Когда после смерти Елизаветы английский трон наследовал Яков I, династию Тюдоров сменили шотландцы Стюарты. Пользуясь примером устройства шотландского двора, Яков создал новые приворные институты, в том числе Королевскую Спальню и её камергеров (Gentlemen of the Bedchamber). Даже члены государственного совета, не имевшие камергерского чина, отныне лишались свободного доступа к королю. Они могли войти в королевские покои только с разрешения камергеров, у которых были ключи. В новой структуре среди слуг Спальни ведущую роль играл постельничий, или обер-камергер (First Gentleman of the Bedchamber), который прислуживал монарху, куда бы тот ни направлялся и где бы ни находился. Со времени Карла II обладатель этой должности также имел чин хранителя королевского стула. В начале правления Якова I камергеров было 9, а в конце правления — 12. Именно они были ближайшими советниками короля.

В России



В России чин камергера был введён Петром I. Этот чин на европейский лад объединял в себе должностные обязанности древних российских чинов стряпчего с ключом, комнатного стольника и спальника. В ведомости древних российских чинов, представленной в 1721 году Петру I по его повелению, именно два последних древних чина сопоставлялись с чином действительного камергера[. При Петре I чин камергера получили 9 человек, первым 8 (19) марта 1711 года был пожалован С. Г. Нарышкин.

В первой редакции учреждённой в 1722 году Петром I Табели о рангах придворный чин камергера состоял в 6-м классе, а в 1737 году был перемещён в 4-й класс. В первой половине XVIII века обязанности камергера не были регламентированы, они в основном сводились к присутствию при императорском дворе и выполнению отдельных поручений монарха и обер-камергера.

В августе 1762 года Екатерина II утвердила доклад обер-камергера графа Шереметева, в котором, в частности, были представлены основные обязанности камергеров. Так, камергеры должны были дежурить при императорском величестве «по сколько указано будет» и «во время дежурства никуда не отлучаться». Во время коронации и в прочие церемониальные дни «камергеры несут шлейф императорской мантии; а в церемониальных столах, когда Ея Императорское величество кушать изволит на троне, кавалеры стоят внизу у трона, до тех пор, покамест Ея Императорское величество изволит пить спросить». Во время публичного выхода камергеры должны ехать верхом. При исполнении своих придворных обязанностей камергеры должны были выполнять приказы обер-камергера.

Александр I указом от 3 (15) апреля 1809 года прекратил присвоение этого чина. Камергеры, не состоящие на военной или гражданской службе, обязаны были выбрать один из этих двух видов службы или уйти в отставку. В дальнейшем пожалование в камергеры означало лишь присвоение почётного звания («придворного отличия») на время службы. Лица, пожалованные в камергеры до издания указа, сохраняли этот чин. На момент издания указа в чине камергера состояло 76 человек.

Званием камергера дорожили даже высшие государственные чиновники, поскольку оно давало доступ к мероприятиям, проводимым императорским двором (официальным церемониям, балам и т. д.) и таким образом предоставляло возможность непосредственного общения с государственной элитой.

Рыцарство.
3. Субординация и правила
3.4. Достоинства
3.4.11. Форшнейдер, Кравчий

Форшнейдер. В переводе с немецкого  forschneiden означает - для вырезания, для нарезки, просто schneiden означает резка, резание, нарезка, вырезать …



То есть форшнейдеры – это люди, в обязанности которых вменялась нарезка уже готовых мясных блюд, раскладывание их по тарелкам и доставки их гостям.

Форшнейдерами называли и тех юношей, которые обязаны были прислуживать на рыцарский пирах.

Форшнейдеры были практически при всех дворах Европы начиная с феодальных времен. К разделке мяса всегда относились, как к особому виду гастрономического искусства. При дворах королей и высшей знати этим занимались представители мелкого дворянства. Для посвящения в рыцари кроме всего было необходимо пройти практику оруженосца по разделке, тщательно вызубрить терминологию, освоить все детали церемониала. Так, к оленине нельзя было прикасаться руками, до говядины и баранины можно было дотрагиваться только левой рукой.

В средние века в основном использовались охотничьи трофеи, причем каждую добычу следовало разделывать согласно правилам охотничьего церемониала, причем для каждого типа разделки существовало свое обозначение (утка – «распущена», гусь –«прижарен», куры –«заложены», каплуны –«заправлены» и так далее…)

Точно регламентировалось даже то, с какого места надо было начинать резать жаркое.

Существовало не менее двадцати способов разделки рыб и столько же наименований этого действа.
Искусство разделки начало умирать примерно с середины двадцатого века, когда праздничные обеды с обязательным блюдом из большого куска мяса (или птицы) заменили полуфабрикаты из супермаркета и надо с сожалением констатировать, что возникло поколение, не имеющее никакого представления о том, как правильно и красиво нарезать мясо.

До времен Петра Первого человек, который нарезал мясо и разливал вино назывался на Руси Крайчий (он же Кравчий) – скорее всего от русского кроить, резать). При царе Алексее Михайловиче «Тишайшем» в Кравчие был пожалован Петр Семенович Урусов.
Отрывок об форшнейдер-коллегии по дневнику камер-юнкера Фридриха-Вильгельма Берхгольца. Все действие происходило при дворе Петра Первого.

В России 30 августа 1856 года в связи с коронацией Александра Второго был введен новый придворный чин обер-форшнейдер.
В постановлении о введении нового чина разъяснялось, что «издавна установленному порядку при торжественных обедах в Грановитой палате в день коронования и других празднествах… для исполнения обязанностей форшнейдера избирался один из придворных кавалеров»

Обязанности его заключались в сопровождении подносимых к царскому столу блюд (под эскортом двух офицеров кавалергардского полка с обнаженными палашами), разрезании мяса и наполнении тарелок императорской четы. Обер-шенк подавал царю во время того же обеда золотой кубок с вином и возглашал: «Его Величество изволит пить.»

Еще имелся обер-егермейстер, который присутствовал при высочайших охотах, шталмейстеры, помогающие государю и государыне садиться в парадную карету, а обер-шталмейстер сопровождал эту карету верхом.

Все вышеперечисленные относились к придворному чину Второго и Третьего класса табеля о рангах Российской империи. Это соответствовало тайному (действительному тайному) советнику в гражданской жизни и генералу/адмиралу в армии и флоте.

Сегодня я начинаю тему "История рыцарства - знаменитые битвы и крестовые походы!"



Как говорят : не переключайтесь... продолжение следует.

Баронет Евгений, спасибо за участие в рыцарской теме! Ваш пост заинтересовывает и интригует!!
С удовольствием буду читать продолжение!
И можете смело украшать свои посты подходящими иллюстрациями-картинками!)

Присоединяюсь к благодарности, баронет Евгений!

Баронет Евгений,
Сэр,

Благодарю Вас за внимание к этой действительно интересной теме.
С радостью прочла начало Вашего рассказа и с большим интересом жду продолжения.)

Готфрид Бульонский

Алексей Комнин

папа Урбан 2

Боэмунд Князь Таренский

Мужчины и женщины, безусые юнцы и седобородые старцы – всех равно манила зеленая ложбина меж холмов, по стенам которой раскинулся древний город Иерусалим.
В нем начиналась их Вера. Там Золотые ворота, через которые вошел в город Спаситель… Там священное место, где находился Гроб Господень. Здесь оплакивали Иисуса жены мироносицы, когда ангел, сошедший с небес, сказал им: «Что вы ищете живого среди мертвых? Его нет здесь…»
Отныне – и во веки веков – земля эта не будет принадлежать неверным! Эта мысль, словно яркий луч, пронзила серую пелену, многие годы застилавшую глаза и сердца христиан, измученных безысходной тоской по истинной вере – ясной и чистой, как небо над Иерусалимом…
Как свидетельствует хроника, арабские правители, дабы удержать отряды христиан от враждебных действий, поначалу высылали им всевозможные дары – золото, пищу, бочки с водой, предлагали им беспрепятственный переход через свои владения. Победоносный тон походу задала первая кровавая сеча при Дорилее, где были наголову разгромлены оказавшие рыцарям сопротивление сельджуки. В начале 1098 года под натиском отрядов Болдуина сдалась Эдесса – крупный армянский торговый город на пути из Сирии в Месопотамию. И было заложено первое на Востоке государство крестоносцев – Эдесское графство. Второе – Антиохийское княжество – возникло через несколько месяцев в результате покорения города Антиохии. И, наконец, в 1099 году пал Иерусалим. Вот как описывает это событие Ибн аль Калинси в своей «Истории Дамаска».



«…Затем они пошли на Иерусалим в конце раджаба этого года. Люди бежали от них, снимаясь со своих мест. А франки остановились сначала в Рамле и захватили ее как раз в то время, когда поспевает урожай зерна, потом они подошли к Иерусалиму, стали сражаться с его жителями и потеснили их. Они установили осадную башню и придвинули ее к городским стенам. Потом они узнали о том, что аль Афдал вышел из Египта с многочисленным войском для сражения с ними и нападения на них, чтобы защитить город и спасти его от них. Они стали биться еще ожесточеннее и продолжали сражаться до конца дня. Потом они ушли, намереваясь вновь начать наступление на следующее утро. И люди сошли со стен только тогда, когда зашло солнце. А на следующий день франки снова подступили к городу, поднялись на осадную башню и оттуда хлынули на стены, и горожане обратились в бегство. А франки вошли в город и овладели им. Некоторые жители города бежали в михраб, и было убито великое множество. Иудеи собрались в своем храме, но франки сожгли их там. Потом они овладели михрабом, взяв выкуп, и это было 22 шаабана этого года. Франки разрушили святые места и могилу Халиля…»

Роберт Фриз
Гуго Вермандуа
Роберт Нормандский
Раймонд Тулузский

Сдержанное изложение, вполне в духе хронистов мусульман, – в своих летописях они рассказывают о захвате Иерусалима «врагами Аллаха» весьма лаконично. Зато исторические сочинения Европы, включая русскую «Повесть временных лет», описывая взятие Святого града солдатами «войска Божьего», не скупятся на яркие описания и натуралистические подробности.
7 июня 1099 года сорок тысяч рыцарей впервые увидели Иерусалим с высокой горы, которую позже они назовут Монжуа – «Гора радости». Этот город считали священным все – и христиане, и мусульмане, и иудеи. Взять его считалось делом почти невозможным – открытый лишь с северной стороны, с остальных он был надежно защищен горными ущельями. Египетский комендант Иерусалима Ифтикар ад Даула, прослышав о приближении франков, превратил его в настоящую крепость. Бойницы заложили тюками с сеном, углубили рвы, восстановили даже оборонительные сооружения, оставшиеся еще от древних римлян. Гарнизон был невелик – не более тысячи воинов, – но на подмогу из Египта шла огромная армия под командованием визиря аль Афдала.
Святой град не пал к ногам крестоносцев. Несколько раз они попытались взять его приступом – Иерусалим стоял. Пришлось готовиться к осаде и ждать подкрепления – как пишет Раймунд Ажильский, «у нас имелась масса калек и бедняков. Рыцарей же в нашей рати было 1200 или 1300 и, как я полагаю, не более».
Разбили лагерь. К северо востоку стал Годфруа Бульонский. От своей палатки он мог видеть ворота, наглухо запечатавшие желанную цель, – позже их назовут Дамасскими. Еще одни небольшие ворота, Иродовы, тоже сомкнулись железом. Раймунд де Сен Жиль разбил лагерь на горе Сион, к югу от города. Комендант ад Даула заблаговременно «позаботился» о крестоносцах, распорядившись отогнать стада высоко в горы. Подле города не осталось ничего, что могло бы служить съестными припасами. Сохранилась красивая легенда о том, что бывший провансалец Жерар, поселившийся в Иерусалиме и возглавивший христианскую миссию, совершил чудо, помогая своим единоверцам. Когда к концу многодневной осады в отрядах начался голод, Жерар стал сбрасывать со стен на головы воинов свежеиспеченный хлеб. Увидев это, стражи схватили его. Но неизбежной казни не последовало, поскольку на глазах изумленных «судей» хлеб чудесным образом превратился в камни…
…Кедронский ручей высох под палящим солнцем, колодцы были завалены по приказу того же ад Даулы. Воду приходилось таскать с расстояния в шесть миль в бурдюках из бычьих шкур. Сделаны они были наспех, и чистейшая горная вода в них становилась зловонной и мутной… Счастье еще, что шесть генуэзских кораблей, прибывших в Яффу, доставили хоть какие то припасы. На них же прибыли на подмогу и паломники – триста человек. Но главное, что было на судах, – инструменты. С их помощью плотники быстро соорудили две деревянные осадные башни. В каждой – по три этажа: первый для «водителей», второй и третий – для стрелков. Возвышавшиеся над стенами города башни венчались подобием подъемных мостов, в случае успеха опускавшихся на крепостную стену. Кроме тех, кому предстояло вести осаду с башни, к штурму готовились так называемые «рыцари подкопа» (их почетной обязанностью было рыть подземные лазы под город), а также «рыцари прорыва». Они, то грея стену кострами, то охлаждая водой, заставляли ее трескаться и поддаваться даже голым рукам атакующих – впрочем, весьма «накачанным», благодаря частым «упражнениям» с мечом. Три дня и три ночи башни устанавливали между церковью Святого Евстафия и Кедронской долиной. А тем временем мастерились еще тараны, катапульты, крытые галереи… Подобные галереи строил сам великий Цезарь, осадивший в 49 году до н. э. Массилию, – так назывался прежде Марсель. Историк Питер Коннолли, назвавший эту битву последней из великих эллинистических осад, рассказывает в своей «Энциклопедии военной истории»:



«…Затем из квадратных балок толщиной 60 см построили крытую галерею, по которой можно было подойти к вражеской башне и стене, которые находились на расстоянии немногим менее 20 м. Сделано это было так: две балки равной длины уложили на землю на расстоянии примерно 1,2 м друг от друга. Затем к ним прикрепили вертикальные стойки высотой 1,5 м. Их соединили стропилами, которые должны были служить основой для кровли. Затем сверху уложили балки толщиной 60 см, закрепленные с помощью скоб и гвоздей. На самом краю крыши и на балках были прикреплены бруски толщиной в 7 см, чтобы поддерживать кирпичи, из которых была сделана крыша. Сверху подвижной навес был покрыт кирпичами и глиной для защиты от огня. Кирпичи обтянули кожами, поскольку они не были обожжены и могли пострадать от воды, и, наконец, поверх всего этого было натянуто смягчение, чтобы защитить галерею от огня и камней. Галерея была сооружена на безопасном расстоянии. После этого ее установили на катки и под прикрытием обстрела лучников, пращников и катапульт, находившихся в кирпичной башне, подвели к одной из стенных башен. Несмотря на обстрел, массилийцам все же удалось пустить в ход „журавли“, которые роняли на галерею тяжелые камни и бочонки с горящей смолой. Но проломить крышу галереи так и не удалось, и легионеры сумели расшатать основание башни и обрушить ее…»


Взятие Иерусалима

Теперь испытанное временем оружие должно было помочь при решающем штурме крестоносцам.
На северо западной стороне расположились отряды доблестного рыцаря Танкреда – против Вифлеемских ворот. Возможно, это место было выбрано им не случайно – по пути к Иерусалиму именно его воины, вместе с рыцарями Бодуэна Ле Бурга, овладели Вифлеемом, городом, в котором родился Иисус. Танкред уже водрузил было свой штандарт на церкви Богородицы, но этому воспрепятствовал тщеславный Ле Бург. Впрочем, едва вспыхнув, ссора погасла – надо было двигаться дальше.
…Многие знаменитые картины французского живописца Никола Пуссена написаны по мотивам поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим». Но не сама история славных походов рыцарей крестоносцев в Палестину занимала художника – его полотна прославляют любовь… Что ж – свидетельств великой рыцарской любви история сохранила немало. Одна гласит, как во время похода Танкред взял в плен прекрасную Эрминию, царскую дочь и волшебницу. Девушка полюбила великодушного рыцаря. Узнав о том, что во время боя он ранен мавром, она поспешила к нему. Танкред победил – но истекал кровью… И тогда Эрминия, отрезав кинжалом свои роскошные волосы, обладающие волшебной силой, перевязала его раны… Этот момент и запечатлел живописец. Золотистые отблески лежат на железных доспехах рыцаря и его белоснежной рубашке; предзакатным солнцем освещена фигура белого коня. Великолепная картина была в 1766 году приобретена в Париже для Екатерины II… Скорее всего, история любви Эрминии и Танкреда – не более чем красивая легенда. Впрочем, вся жизнь этого «рыцаря без страха и упрека» напоминала легенду. Вот как описывает его в своем очерке «Танкред, рыцарь Креста» Александр Деревицкий.


«Он был молод – недавно вступил в свой третий десяток. По черному полю его щита полз моллюск с витым панцирем. Это означало, что благородный хозяин щита своей судьбой избрал земные странствия. Но над раковиной на гербе был изображен меч, острием обращенный в правую сторону, а на нем лежал крест. Меч, служащий правому делу Креста? Да, так оно и было, и смысл герба подтверждался вязью девиза – „Мечом и Крестом пишу славу свою“. Танкред был одет в легкий франкский полудоспех, из под которого выглядывал подол промокшей от пота кожаной рубахи. Искривленный, как у многих забияк, нос, голубые глаза, белые кудри и ржавая борода – нормандская кровь!»

        Взятие Иерусалима (продолжение)

Говорят, услышав о гибели отца, пятилетний Танкред не проронил ни слезинки. Он лишь сильнее сжал рукоять игрушечного меча. А еще рассказывают, что, став пажом своего дяди Боэмунда, смышленый мальчик не слишком долго задержался на этой ступени. Сделавшись самым молодым оруженосцем в стране, он начал готовиться к миссии рыцаря. Лихо скакал на коне, легко попадал «в яблочко» из лука и из арбалета, фехтовал, переплывал бурную реку, дрался «на кулачках»… Он настолько преуспел, что, в нарушение всех правил, дядя решился посвятить его в рыцари еще до совершеннолетия.

«…Смешливые молодые служанки уже искупали смущенного новика в благоухающем чане, сплошь засыпанном лепестками роз. Затем замковый аббат Эжен Мартелльер уложил Танкреда на убранный конец трапезного стола и покрыл его, одетого в белый саван, черным погребальным покрывалом – в знак того, что новик закончил свою прежнюю жизнь, что он навсегда прощается с ней и с прежним собой. Затем аббат богатырь повел юношу в капеллу на „ночную стражу“, где он должен был провести ночь в молитве пред мечом, которым ему завтра предстояло опоясать свои чресла.
Загремел, закрываясь, запор маленькой часовни в полуподвале главной башни, и Танкред остался один перед мечом, воткнутым острием между туфовыми плитами пола перед алтарем, неверно освещенным дрожащими огнями семисвечника. На рукояти меча молодым железом мастера Маллеори горело распятие, над головой слышался шорох и писк летучих мышей, в узкие бойницы и прорехи старинных витражей врывался соленый ветр Средиземноморья. Будущий рыцарь преклонил главу и колени…
Утром ему подвязали золотые шпоры – о, триумф его трудов, триумф его учебы! Боэмунд собственноручно произвел alape – троекратный ритуальный удар клинком по плечу. Епископ Апулии освятил меч, перекрестил Танкреда распятием и произнес старческим фальцетом:
– Приими меч сей во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Употребляй его на защиту свою и защиту святой Церкви Божией, на погибель супостата и врагов Креста Господня и Веры христианской и, насколько возможно то для немощи человечией, да не рази им безо справедливости…»

Боевое крещение в Заморье (так нередко называли Святую землю) новоиспеченный рыцарь получил под Никеей. Здесь его отряд впервые встретился не с турнирным – с настоящим врагом. Он наголову разбил легкую мусульманскую конницу, велев своим пехотинцам воткнуть в землю острозубые копья и наклонить их в сторону врага… Но настоящим героем Танкред стал под Антиохией. Он, правда, оказался там в плену – об этой замечательной истории писали многие хронисты. Както он попросил своих тюремщиков отпустить его на один вечер, пообещав вернуться на рассвете следующего дня. Неведомо почему, его отпустили, ни на минуту не веря, что сдержит слово. Каково же было изумление сельджуков, когда утром они увидели Танкреда! А день спустя он по настоящему бежал из крепости, да еще притащил с собой на веревке брата антиохийского эмира. Славный подарок ко дню ангела его дяди Боэмунда – того самого, что когда то взял его в пажи…
И вот новоиспеченный «князь Антиохийский» уже под Иерусалимом. Вместе со всеми он, босым, в полном боевом вооружении, прошел крестным ходом вокруг города под оскорбительные крики и зверское улюлюканье мусульман… Накануне одному провансальскому священнику явился во сне папский легат Адемар Монтейский – тот самый, что вышел к папе Урбану в Кремоне и первым принял крест из его рук… Он то и повелел христианам двинуться крестным ходом – и, когда процессия достигла Масличной горы, Петр Пустынник и другие священнослужители произнесли пламенные проповеди, вдохновлявшие воинов на победу…
13–14 июля были предприняты попытки штурма. Все войско подступило к городу.

«У всех было одно единственное намерение, – свидетельствует хронист, – или отдать жизнь за Христа, или возвратить городу христианскую свободу. В целом войске нельзя было найти старика или больного или какого то совсем еще незрелого юношу, которые не горели бы священным пылом битвы; даже женщины, забыв свой пол и обычную слабость, брались за оружие, принимая на себя непосильный мужской труд».

Изо всех сил осаждавшие старались приблизить к стенам осадные башни, покрытые сырыми кожами. Ответом был град камней и стрел.

«Когда наши пододвинули орудия к стенам, оттуда стали не только бросать камни и пускать стрелы, но и сбрасывать стволы деревьев и зажженные пуки соломы; потом они начали кидать в наши орудия просмоленные, намазанные воском и серой деревяшки, обертывая их в горящие тряпки… Они были со всех сторон… еще утыканы гвоздями для того, чтобы, куда бы ни попадали, цеплялись и, цепляясь, воспламеняли бы… Деревья же и солому кидали, чтобы хоть пламя остановило тех, кого не могли сдержать ни меч, ни высокие стены, ни глубокий ров». И еще: «Сарацины… поливали кипящим маслом и жиром и пылающими факелами упомянутую башню и рыцарей, которые в ней находились. И таким образом для многих сражавшихся с той и с другой стороны наступала смерть быстрая и преждевременная».






Никола Пуссен "Танкред и Эрминия"

Понравилось описание посвящения в рыцари!!

А интересно, этот ритуал посвящения в рыцари по сути ведь сопровождается клятвой верности, т.е. и есть церемонией фуа и оммажа?? или в рыцари это одно, а оммаж сеньору другое? ))

Годфруа Бульонский

Когда уляжется праздничный шум семидневных торжеств по случаю великой победы, подданные нового Иерусалимского королевства решат выбрать для себя монарха.
Дабы получить объективную картину, «призвали некоторых из слуг каждого из великих лидеров, заставили их принять торжественную присягу и расспросили их о поведении и привычках их лордов таким образом, что те должны были рассказать правду без всякой примеси лжи. Те, кто позже были допрошены, были принуждены исповедать тайные пороки своих лордов и, таким же образом, перечислить их добродетели, чтобы стало совершенно очевидным, какого типа людьми были их лорды.
Когда прислуга герцога Бульонского была опрошена среди прочих, они ответили, что в числе привычек герцога одна, та, которая вызывала наибольшее неудовольствие его слуг, была следующая: когда он шел в церковь, то, даже после того, как торжество литургии было окончено, отозвать его было совершенно невозможно. Более того, он требовал от священников и тех, кто выглядел опытным в таких вопросах, сведений о каждой картине и статуе. Его спутники, которые интересовались другими вещами, находили это скучным и даже тошнотворным. Далее: его пища, которая была приготовлена к определенному и соответствующему часу, становилась холодной и совершенно неаппетитной по причине его длительных и раздражающих задержек. Выборщики, которые услышали эти вещи, сказали: „Благословен есть человек, которому могут приписываться как недостатки те черты, которые должны были бы называться добродетелями у другого“. Наконец, после совещаний друг с другом и после многих обсуждений они единодушно избрали господина герцога. Они привели его к Святой Гробнице Господней в полном единодушии, воспевая песнопения и гимны…» Но – едва сей доблестный муж был провозглашен королем Иерусалима – он отказался от этой чести. Годфруа сказал, что не сможет надеть золотой венец там, где Христос влачил терновый. Вместо королевского внук Парцифаля станет с гордостью носить титул Защитника Гроба Господня, а королем станет его младший брат Балдуин… ...Вскоре после того, как дрогнула восточная стена, Танкреду удалось пробить брешь в западной. С южной стороны в город прорвался Раймунд де Сен Жиль. Сарацины, едва увидев христиан, оставили башни и обратились в бегство… Дольше других сопротивлялись те, кто оборонял мечеть аль Акса, или, как называют ее хронисты франков, «храм Соломона» (впоследствии он даст название могущественному ордену Соломонова храма, или попросту храмовников).

«Войдя в город, наши гнали и убивали сарацин до самого храма Соломонова, скопившись в котором, они дали нам самое жестокое сражение за весь день, так что их кровь текла по всему храму. Наконец, одолев язычников, наши похватали в храме множество мужчин и женщин и убивали, сколько хотели, а сколько хотели, оставляли в живых». По свидетельству латинских очевидцев, рыцари возжелали умертвить не менее десяти тысяч человек, а по свидетельству арабских – на порядок больше. Кто из них прав – известно лишь Всевышнему, только в храме Соломоновом «кровь доходила до колен всадников и уздечек коней»…

Первыми ворвались в него Годфруа Бульонский и Танкред. Летописец Первого крестового похода Рауль Каэнский писал о последнем: «Его часто мучило беспокойство о том, что его рыцарские битвы пребывают в несогласии с предписаниями Господними. Ибо Господь повелел тому, кого ударили по щеке, подставить ударившему и другую, рыцарские же установления повелевают не щадить даже крови родственников». Тот судный для мусульман день не оставил места подобным сантиментам. И вот Ифтикар ад Даула открыл Яффские ворота.
В обмен на это он получал право свободно выйти из города. Не случись этого – вряд ли он увидел бы рассвет.
Кровавая иерусалимская мясорубка перемолола всех, кто остался в павшем городе. Краткая молитва перед Гробом Господним – и вновь туда, где продолжалась резня… «Между тем герцог и те, кто были с ним, объединив свои силы, пробегали туда и сюда по улицам и площадям города с обнаженными мечами и разили безо всякого различия всех врагов, каких только могли найти, невзирая ни на возраст, ни на чин. И такое повсюду было страшное кровопролитие, такая груда отрубленных голов лежала повсюду, что уже невозможно было найти никакой дороги или прохода, кроме как через тела убитых… Те, которые, избежав герцога и его людей, думали, что смогут избежать и смерти, если побегут в другие части города, попадали в еще большую опасность; избежав Сциллы, они натолкнулись на Харибду. Такая страшная резня врагов была учинена во всем городе, столько было пролито крови, что даже сами победители, должно быть, испытывали чувство отвращения и ужаса». Жертвой побоища стали и иерусалимские евреи, пытавшиеся найти убежище в синагоге. Крестоносцы спалили здание дотла. Говорят, головы младенцев разбивали о камни мостовых… Но, как пишет хронист, все в тот день творилось «по справедливому указанию Господню, чтобы те, кто оскверняли святыню своими суеверными обрядами и сделали ее чужой верному народу, собственной кровью очистили ее и искупили свое преступление смертью…»
Крестоносцы летели по улицам, «хватая золото и серебро, коней и мулов, забирая себе дома, полные всякого добра». Фульхерий Шартрский рассказывает, что установилось правило: всякий, кто входил в дом первым, оставлял его себе и владел всем, что в нем находилось, как своею собственностью…
…Как известно, число 37 было роковым для многих – великих и просто известных. В тридцать семь лет ушли из жизни Пушкин и Маяковский, Рафаэль и Рембо, Ван Гог и Мата Хари. Астрологи утверждают, что это возраст, на который особенно остро реагируют те, кто, появившись на свет во время лунного затмения, считают себя фаталистами. История умалчивает о том, когда именно издал первый крик новорожденный Танкред. Но то, что по жизни его вел рок, не вызывает сомнения. Рыцарем он жил и рыцарем умер – здесь же, в Святой земле. А перед смертью сказал аббату Мартелльеру: «Нас будут судить. Потомки заметят за нами много грехов…»
Усталость сердца – диагноз, вполне достойный средневековых медиков.

Предлагаю отдохнуть от чтения (обязательно вернемся к рыцарским битвам позднее) и посмотреть видео о ...

Герцогиня Датская пишет:

Граф фон Мейстер пишет:А у нас была опричнина. Тоже наподобие рыцарского ордена.

Вот что было бы интересно осветить с точки зрения духовной.

По Вашим просьбам... Опричный орден Иоанна


По мнению многих исследователей, вторая половина XVI века стала для Руси судьбоносной эпохой.
Историк Ю. Кондаков из Российского государственного педуниверситета им. А. И. Герцена отмечал в своих работах, что русские историки традиционно использовали личность Ивана IV в политических целях. Это делалось с целью шантажа российской монархии. В своих трудах либерально настроенные историки рисовали образ тирана, истреблявшего своих подданных и ввергнувшего государство в смуту. Ужасы опричнины в их работах ассоциировались с недостатками монархического образа управления. Впоследствии Сталину образ «Грозного» царя, уже созданный в литературе, нужен был затем, чтобы оправдать свои методы борьбы с оппозицией.
Дискурс в академической среде, центром которого является фигура Ивана Грозного, остается противоречивым и по сей день, но в общественном сознании плотно укоренился вполне определенный миф о царствовании Иоанна Васильевича. Все мы «знаем», что Иван Грозный был жестоким тираном и садистом, превзошедшим своими неистовствами Калигулу и Нерона. Что вокруг себя он создал целое сообщество кровожадных убийц, насильников и грабителей. Родоначальником этой версии можно считать историка Карамзина, за основу своих трудов взявшего свидетельства иностранцев, по тем или иным причинам находившихся в России в годы правления Иоанна Грозного, и произведения князя перебежчика Андрея Курбского, откровенного врага Ивана IV. Заметим, что большинство историков (даже сторонников версии о тиране и деспоте) все же сомневается в достоверности и добросовестности этих источников: слишком уж страшным и кровавым выглядит царь.
Не стоит забывать, что во второй половине XVI века Россия вела войну с объединенным польско литовским государством и со Швецией. Военный итог этой кампании оказался не в пользу России. Немалый вклад в создание образа грозного царя внесли лифляндцы И. Таубе и Э. Крузе. Они оба были участниками Ливонской войны и попали в плен, а с началом опричнины были привлечены к работе на дипломатическом поприще. В 1571 году, после неудачной осады Ревеля, они бежали в Литву. Чтобы оправдаться перед своими новыми хозяевами в двойной измене, повествуя о жизни в России, они сознательно сгущали краски, переплетая правду с явным вымыслом.
На сегодняшний день несостоятельность большинства обвинений в адрес Иоанна IV и его окружения можно считать доказанной. Однако в силу живучести мифов опричнина для многих остается одним из самых загадочных и жестоких явлений эпохи. На самом же деле ничего особенно загадочного в опричнине не было. Митрополит Иоанн (Снычев) отмечал, что «опричнина стала в руках царя орудием, которым он просеивал всю русскую жизнь, весь ее порядок и уклад, отделял добрые семена русской православной соборности и державности от плевел еретических мудрствований, чужебесия в нравах и забвения своего религиозного долга».
Для того, чтобы дать достоверную оценку историческим событиям, следовало бы учитывать и предысторию тоже. Что же произошло незадолго до появления опричнины? Как известно, детство и отрочество Ивана Грозного прошло среди непрестанной череды боярских заговоров, интриг и мятежей. Поэтому неудивительно, что свое царствование он начал с покаянного слова, с которым обратился к народу, духовенству и знати. Принимая на себя ответственность за все неурядицы, он объявлял прощение всем виновникам и призывал всех, оставив вражду, соединиться в христианской любви. Но как показало время, этот призыв услышан не был. И, более того, оказался понят достаточно превратно: как лицо, сосредоточившее в себе полноту ответственности за происходящее в стране, царь представлялся боярам удобной ширмой, лишавшей их самих этой ответственности, но оставлявшей им все их мнимые «права». Число знатнейших боярских фамилий было невелико – не превышало двух трех сотен, но их вес в механизме управления страной был подавляющим. Положение становилось нестерпимым, но для его исправления царь нуждался в единомышленниках, которые могли бы принять на себя функции административного управления страной, традиционно принадлежавшие боярству.
Эти приближенные и были названы опричниками, а наделы земли, отведенные для их обеспечения, стали называться «опричными». Однако земель этих было мало. Поэтому перемещению с земель, взятых в опричнину, на другие «вотчины» подверглось около тысячи землевладельцев – бояр, дворян и детей боярских. В своем указе об учреждении опричнины царь ясно дал понять, что не делит «изменников» и «лиходеев» на группы.
Этот царский указ, что тоже надо учитывать, не был каким то спонтанным решением. Первой попыткой создать систему управления, альтернативную боярским органам власти, стала «Избранная рада», где государь собрал близких ему людей, которым, как он предполагал, можно довериться. Но вскоре стало очевидным, что чуть ли не все они вовлечены в боярские интриги. Даже самые близкие царю люди – Алексей Адашев и иерей Сильвестр – изменили и оказались причастными к отравлению его супруги Анастасии. А Курбский, как уже говорилось, и вовсе перешел на сторону неприятеля. Подобным образом поступил и воевода Дмитрий Вишневецкий.
Оказавшись обманутым и преданным самыми близкими единомышленниками и поняв, что принятые им решения успеха не приносят, царь совершает неожиданный шаг...

(продолжение следует)

По Вашим просьбам... Опричный орден Иоанна (продолжение)


Третьего декабря 1564 года Иван IV вместе с семьей выехал из Москвы в сопровождении бояр и дворян, которым еще доверял. С собой он взял казну и некоторые особо чтимые святыни. После посещения Троице Сергиева монастыря государь остановился в летней резиденции – Александровской Слободе (ныне г. Александров, в 100 км к северо востоку от Москвы). В начале января 1565 года именно отсюда он шлет в Москву две грамоты. В первой, адресованной боярам, духовенству и служилым людям, он обвинял их в изменах и потворстве изменам, а во второй царь объявлял московским посадским людям, что у него «гневу на них и опалы никоторые нет». Послания царя, прочитанные на Красной площади, вызвали в городе немалое волнение. Московское «людье» потребовало, чтобы царя уговорили вернуться на престол, угрожая, что в противном случае они «государственных лиходеев и изменников» сами «потребят».
Вскорости к Иоанну Васильевичу прибыла делегация духовенства и боярства и уговорила его вернуться на престол с условием, что «ему своих изменников, которые измены ему, государю, делали и в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити и животы их и статки имати, а учинити ему на своем государстве себе опричнину, двор ему учинить себе и весь обиход особный». Народ принимает условия царя, и Иван IV возвращается в Москву.
Указ о создании опричнины был им издан немедленно по возвращении в столицу. Опричнина означала личный удел царя, остальная часть государства стала именоваться земщиной – ею управляла отныне Боярская дума. Политическим и административным центром опричнины стал «особый двор» со своей Боярской думой и приказами. В опричнине имелась также и особая казна. Первоначально в опричнину была взята тысяча (позже – уже 6 тыс.) в основном служилых людей, но были и представители некоторых старых княжеских и боярских родов. У опричников была особая эмблема в виде собачьей головы и метлы. Это означало, что опричник должен грызть «государевых изменников» и выметать измену. Но не карательная, а административная функция опричнины стала важным направлением ее деятельности. «Аз есмь царь, – говорил Грозный, – Божиим произволением, а не многомятежным человеческим хотением».
И конечно же, другой важнейшей задачей, стоявшей перед организацией, была защита монарха и государства. В состав опричнины входило особое опричное войско – своеобразная лейб гвардия при царе. Отбор в него был весьма жесткий, и только «лучшие люди» имели шанс на зачисление в опричные полки. Комплектовались полки из преданных царю дворян и детей боярских «опричных» волостей и уездов. В 1565 году войско насчитывало 1 тыс. опричников. На 20 марта 1573 года в составе опричного двора царя Иоанна числилось 1854 человека. Из них 654 опричника составляли охранный корпус государя, остальные 1200 были разделены на четыре приказа, а именно: Постельный, ведающий обслуживанием помещений дворца и предметами обихода царской семьи; Бронный, то есть оружейный; Конюшенный, в ведении которого находилось огромное конское хозяйство дворца и царской гвардии, и Сытный – продовольственный.
С годами войско росло, так что через десять лет в его рядах состояло до 5–6 тыс. человек. По своему характеру оно было поместным: опричники получали за службу поместья во временное пользование и «государево» жалованье и давали клятву верности царю. Опричное войско было конным, снабженным к тому же и собственной артиллерией. Оно имело полковую структуру, а управлялось воеводами, которых царь назначал лично, а регулировалось опричным Разрядным (дворовым) приказом.
Безусловно, основной целью создания опричного войска была борьба с внутренней крамолой и сепаратистскими тенденциями, подавление и предупреждение мятежей. Кроме того, опричники несли порубежную службу, охраняя границы государства, и участвовали в войнах совместно с земским войском, находясь на самых ответственных или опасных участках и действуя как ударные отряды. При этом опричные полки объединялись с соответствующими земскими полками. Но временами опричное войско действовало против внешнего врага и самостоятельно. Несмотря на то, что этот «спецназ» был не очень многочисленным, он сыграл выдающуюся роль в защите России. В 1568 году охрану южной границы Русского государства несли только опричники. Большой, передовой и сторожевой полки располагались в Мценске, а полки правой и левой руки вместе с ертаульным (дозорным, разведывательным) – в Калуге.

Господа Аристократы!
До конца августа у меня не будет возможности продолжать знакомить Вас с рыцарскими орденами и крестовыми походами, но с сентября мы вновь окунемся в этот мир... будет интересно!

Баронет Евгений, Сэр,

с интересом читаю Ваши сообщения в этой теме, а феномен опричнины всегда был для меня под большим знаком вопроса, спасибо, что Вы взялись за его освещение!

Я думаю, что и другие наши аристократы тоже будут ждать сентября))