Аристократия. Дворянство. История -2 (открытая тема)

   Читая воспоминания российских аристократов, переживших революцию и гражданскую войну, в очередной раз подумала о том, что жизнь в эпоху перемен предлагает повороты сюжета, с которыми не сравнится никакой приключенческий роман. Читать о них необыкновенно интересно, а каково было им проживать все это в реальности.

   Предлагаю вашему вниманию фрагменты воспоминаний Михаила Михайловича Чавчавадзе.

... сотни тысяч русских вынуждены были покинуть страну, утратившую даже собственное имя в кровавой буре революций, террора и произвола. Бунты, грабежи, убийства, позорный договор с немцами в Брест-Литовске – всё это и многое другое заставляло людей бежать из истерзанной страны. Родители маленькой тогда Марии Львовны, мамы Михаила Михайловича, ехали порознь: отец – из Царского Села, потом из Москвы, мать – из родового имения под Калугой.



«Порознь, – говорит Чавчавадзе, – потому что было больше шансов выжить хоть кому-то во время переезда до Одессы, где они договорились встретиться, если Бог спасет». И Бог спас всех! Вот как это было.

Калужская губерния, 1917 год. К усадьбе бежит толпа с вилами: «Э-ге-гей, грабь награбленное!», а среди них – свои же, родные, можно сказать, крестьяне! Вдруг один ставит вилы, снимает шапку, говорит: «Здравствуйте, барыня!», и дальше – «Э-ге-гей!». «Вот это меня поразило! – улыбается Михаил Михайлович. – Чисто эмоциональное, крестьянское: с одной стороны – одурманенный стадным каким-то инстинктом человек, с другой – его внутреннее крестьянское воспитание, почтительность, даже с поклоном, и дальше – поджигать ее же имение! Всё по Достоевскому».

И потом – террор: стали искать дворян, определять их по выражению лица, по походке, по наличию галстуков, по чистым зубам, в конце концов. Искали и убивали. Так и получилось, что семья, как и огромное количество других, вынуждена была оставить Россию. Оставались там до конца, но выносить преследования дальше было уже просто невозможно: постоянно прятаться, переодеваться в чужую одежду, менять стиль речи, рискуя всё время выдать себя и подвергнуть смертельной опасности своих близких и родных.

Чавчавадзе продолжает: «Мой дед был очень близок, почти даже в дружеских отношениях со Столыпиным. Потому что уланом он служил недолго, перешел на гражданскую службу. И Петр Аркадьевич Столыпин, когда проводил реформы, привлек деда к управлению Ревельским отделением Крестьянского Поземельного банка. В Москве деду дали документ, подтверждающий его статус. Ну, дали и дали – теперь, во время революционной смуты, разделившей семью и страну, самое главное было скорее встретиться, ехать в Одессу.
1918 год – преследования, дед скрывался от «революционных пролетариев»: сменил одежду на «мужицкую». Картуз, грязная куртка, мятые сапоги, развязное поведение – робким подобием этому могут служить недавние «перестроечные» годы. Поезд. В правом кармане у него пистолет с одним патроном – для себя. В теплушках, в товарняках, как мог, он перебирался в Одессу, к морю.

Во время одной из стоянок в вагон заходят матросы, патруль: «Всем встать! Документы! Офицерье вычисляем!» – все знали, что это значит. И во время этой проверки пристали к дедушке: подавай, мол, твой «документ». Тот пытается играть, подделывает хамовато-боязливый советский стиль общения, но понимает: всё, конец. И он медленно лезет за пистолетом во внутренний карман, ну, как это бывает: оттянуть на секунду собственную гибель – нечаянно нащупал какую-то бумажку и протянул матросу-патрульному. Тот, полуграмотный, начинает всматриваться в документ, который сообщает, что мой дед – руководитель отделения банка, да еще внизу стоит подпись Столыпина! «Да-на Ке-зем-бек, что он яв-ля-ет-ся дейст-ви-те-ль-но уп-рав-ля-ю-щим Кресть-янс-ким…» – «А, «крестьянским»! На, забирай – свободен». Этот «документ», полуразорванный, потрепанный, конечно, бережно хранится в семье Чавчавадзе…

   

    Приведу несколько  важных и интересных моментов из  жизни императора Николая II.


Известно, что в пасхальный день Николай и Александра приняли решение о совместном пути — они стали женихом и невестой 20 апреля 1894 г. в Кобурге (Германия), где на свадьбе брата Александры цесаревич Николай с другими великими князьями Дома Романовых представлял Россию. 


На церемонии коронации, когда великий князь Владимир Александрович поправлял порфиру Николая II, он случайно зацепил на его груди тяжелую бриллиантовую цепь, на которой висела лента с орденом Св. Андрея Первозванного, как символ могущества и непобедимости России. Лента, разорвавшись, соскользнула с горностаевой мантии на пол, но ее незаметно для других подхватил стоявший рядом молодой Карл Маннергейм  (будущий маршал и президент Финляндии), тем самым он спас авторитет царя  перед большим числом царственных особ и иностранных гостей. Царь благосклонно отнесся к такому поступку К. Маннергейма и в дальнейшем покровительствовал  ему.


Император Николай II с детства во дворце видел три портрета преподобного Серафима Саровского но он не знал, кто изображен и почему его августейшая бабушка императрица Мария Александровна высоко чтила о. Серафима из Сарова.

По стечению обстоятельств именно Мария Александровна при рождении Аликс предрекла, что все должны кланяться Аликс как будущей русской царице (Павел I, Александр II и Николай II имели супруг из Гессенского Герцогского дома,



Фернан Демулен (1853–1914). Портрет императора Николая II. 1896. ГИМ

Великий герцог O.K пишет:
    Сегодня в Лондоне проходит коронация Карла III

Фото, картины и рисунки предыдущих коронаций в Великобритании

    Серия постов в обратном порядке времени.

Елизавета II (2 июня 1953 года)

<...>

    В продолжение ранее опубликованной в теме серии.

    После некоторых английских коронаций традиционно выпускали длинные свитки с историей процесса коронации. Или даже целые гобелены. После коронации Карла III так же выпустили аналогичный свиток. Вот видео с его презентации.



    Фото свитка коронации Карла III.





    Фото некоторых свитков предыдущих коронаций.







    Ссылка на специальный сайт. Довольно интересно сделан.

Великий герцог O.K. пишет:

<...>

    Ссылка на специальный сайт. Довольно интересно сделан.

    Добавлю, что сайт не только про свиток. Можно в очень хорошем качестве посмотреть все ключевые моменты коронации, регалии и сканы документов, включая клятву короля. И посмотреть интервью ответственных за коронацию лиц. Язык английский, но есть субтитры.

Великий герцог O.K. пишет:

Великий герцог O.K. пишет:

<...>

    Ссылка на специальный сайт. Довольно интересно сделан.

    Добавлю, что сайт не только про свиток. Можно в очень хорошем качестве посмотреть все ключевые моменты коронации, регалии и сканы документов, включая клятву короля. И посмотреть интервью ответственных за коронацию лиц. Язык английский, но есть субтитры.

   Благодарю Вас за ссылку, Ваше Императорское Высочество Великий герцог.

   Действительно, интересный сайт, а стиль оформления элегантен и соответствует тематике, качество снимков выше всяких похвал. Немного слишком яркий пурпурный цвет использован, мне кажется, особенно там, где его много, то он "кричит", но это дело вкуса.

   И мне очень понравилось в конце @ Crown copyright , скромно и с достоинством.

   Завершение рассказа Михаила Михайловича Чавчавадзе о том, как его дедушка и бабушка с мамой, маленькой тогда девочкой пробирались в Одессу (начало здесь )



…Ну, а в другом поезде, в вагоне-теплушке, едут бабушка со своей сестрой и с маленькой Машей. Тоже – со всей пролетарской атрибутикой: грязь, семечки, «чё ты там» и т. п. Каково это было для бабушки, фрейлины императорского двора! А у Марии Львовны, восьмилетней тогда девочки, температура около сорока! Из-за этого она стала бредить.
В поезде было мало мужчин, в основном бабы-крестьянки. Полки высокие, где чемоданы, узлы, корзины, и маму уложили специально туда, потому что давка была страшная, а у нее жар. Ночь, она в забытье – и вдруг произносит фразу на чистейшем французском языке: «J’ai soif!» («пить!»), а бабушка, понимая, что французская речь может немедленно погубить их всех, начинает ее щипать, чтобы привести в чувство, попутно громко вздыхая: «Совсем дочка бредит! Несет околесицу какую-то». Вдруг к ним подходят два этаких головореза, смотрят «конспиративным» взглядом, уходят куда-то и приносят стакан с водой: «На, чё! Дочь твоя пить хочет – дай ей!» – «Какое там пить, люди добрые! Она в забытье, больная совсем!» – «Говорю тебе – воды ей дай!»
В это время поезд приходит на станцию. Тушат свет и входят матросы с фонарями. Михаил Михайлович говорит: «Бабушка чувствует, как с двух сторон наглым образом кладут ей на колени что-то холодное, металлическое. Револьверы! Матросы проходят – обыскивали только мужиков, женщин не трогали – обыскали всех-всех абсолютно, кого-то ловили, тут же выстраивали, прямо на перроне и расстреливали.
Все ушли, тишина. Едут дальше. Снова те самые головорезы: «Pardon, madame», уже шепотом. Представились: один – граф такой-то, другой – барон такой-то…



…Спустя двадцать лет мама сидит в каком-то русском клубе в Париже, играет на фортепиано, чем и зарабатывает на жизнь. У нее с детства ещё был блокнот, разные знаменитые люди оставляли ей какие-то пожелания, от самых наивных, до более остроумных, какие-то изречения. Кто-то вроде «Ха-ха-ха, хи-хи-хи, вот тебе мои стихи!» с подписью, кто-то серьезное что-нибудь. Там, по-моему, даже набоковские строки есть. И вот, в этом клубе, к ней подходит человек и представляется: барон такой-то. Она: «Что?!» Это оказался тот самый человек, который спас ее тогда в поезде, девчонку, умиравшую от жажды, и которому ее мама спасла жизнь, спрятав револьверы.
Она знала эту историю по рассказам своей мамы – запомнить тех людей она не могла, конечно. Как и они, не узнавшие во взрослой красавице ту девчонку, которой принесли воды. Французская фраза, произнесенная в бреду, спасла им жизнь. Тот человек опустился на колено, поцеловал маме руку и расплакался. И я хочу привести замечательную фразу из маминого блокнота: «Иногда неосторожно произнесенная французская фраза может спасти жизнь нескольких людей». Благодарность и подпись. Потом они куда-то уехали из Франции, может, в Америку, больше она их не видела, осталась только фотокарточка».
О многом могут рассказать записи в старых блокнотах, полуразорванные справки, фотографии. Не только о страданиях, но и о чудесной помощи от Бога в их преодолении!

Источник

    Чтение, как неотъемлемая часть повседневного жизненного уклада, регулярно упоминается в дневниках императора
Николая II.


Император читал часто и много, литературу самого разного рода: исторические книги, жизнеописания и монографии, духовную литературу, французскую и английскую художественную литературу в оригинале, произведения русской классики. Личная библиотека Николая II насчитывала более 15 тысяч экземпляров книг, непрерывно пополнялась новыми изданиями и имела свой экслибрис.

Сам император Николай  II нечасто указывает в дневнике названия конкретных произведений, но императрица в своих записях упоминает чтение им в семейном кругу «Собаки Баскервилей» и «Дракулы», произведений Тургенева, Метерлинка, Дюма, Гоголя, Альфонса Доде, Лескова и Салтыкова-Щедрина. Из дневников же Александры Федоровны известно, что накануне последней для царской семьи Пасхи в Екатеринбурге Николай неоднократно читал вслух Библию: императрица упоминает Книгу Иова и 12 Евангелий.



Николай II читает «Петербургские ведомости» в лиловом будуаре Александровского дворца в Царском Селе. Ок. 1902 года

Баронетесса Алекс пишет:

    Чтение, как неотъемлемая часть повседневного жизненного уклада, регулярно упоминается в дневниках императора
Николая II.


Император читал часто и много, литературу самого разного рода: исторические книги, жизнеописания и монографии, духовную литературу, французскую и английскую художественную литературу в оригинале, произведения русской классики. Личная библиотека Николая II насчитывала более 15 тысяч экземпляров книг, непрерывно пополнялась новыми изданиями и имела свой экслибрис.

Сам император Николай  II нечасто указывает в дневнике названия конкретных произведений, но императрица в своих записях упоминает чтение им в семейном кругу «Собаки Баскервилей» и «Дракулы», произведений Тургенева, Метерлинка, Дюма, Гоголя, Альфонса Доде, Лескова и Салтыкова-Щедрина. Из дневников же Александры Федоровны известно, что накануне последней для царской семьи Пасхи в Екатеринбурге Николай неоднократно читал вслух Библию: императрица упоминает Книгу Иова и 12 Евангелий.



Николай II читает «Петербургские ведомости» в лиловом будуаре Александровского дворца в Царском Селе. Ок. 1902 года

   Здесь вкралась неточность. В России на то время не было 12 Евангелий, имелись тексты: Евангелие от Матфея, Марка, Луки, Иоанна, Варфоломея, Фомы, евреев, Богородицы и коптское. От себя добавлю: Евангелие есть только одно, но в изложении разных авторов.

   Благодарю Вас за это важное пояснение, Ваше Императорское Величество, Сир Севера!

    Ваше Императорское Величество Сир  Севера,

благодарю Вас за просвещение!

Великая княгиня Елизавета Федоровна на Соборной пристани в Архангельске на пути в Соловецкий монастырь. 24 июля 1913 года


    Великая княгиня Елизавета Федоровна направляла князя Феликса Феликсовича Юсупова  в духовных поисках. В 1913 году, он совершил вместе с великой княгиней палом­ничество в Соловецкий монастырь.


 Позже князь писал в мемуарах: «Я был безмерно благодарен великой княгине за то, что поняла мое отчаянье и умела направить меня к новой жизни» .

«…шел я к великой княгине или на долгую беседу к монахам, с какими подружился. Потом уходил к себе в келью и, задумавшись, сидел у распахнутого в ночное небо окна. Красота мира свидетельствовала о величии Творца его. <…> Молился я молча, но ум и сердце говорили с Ним легко, доверчиво и свободно. Незримый, неведомый, в начале и в конце всего был Он, истина и бесконечность».  

    Пример удивительной памяти из книги  Анекдоты князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, изданные Е. Фуксом

Егор Борисович Фукс (нем. Georg Fuchs) (1762—1829) — русский писатель-историк, адъютант А. В. Суворова.


Князь Александр Васильевич любил скорые ответы без остановки. Он хотел в сем роде испытания быть Лафатером: узнавать, как тот — характер человека по физиономии, так он — по ответу. Многие очень ошибались, думая, что, отвечая ему скоро и нелепо, ему угождали. Правда, он замолчит, но оценит пустослова. Приведу здесь один пример. Однажды, еще накануне, поднесен был рапорт о присоединении к нашей армии 3500 сардинских войск. Несмотря на то, что он сие знал, подходил к каждому с вопросом о числе их. Всякий отвечал наобум. Иной 5000, другой 2000, а некто 20 000. «Ах, помилуй Бог, как ты щедр!» — вскрикнул и отскочил от него. Но один генерал объявил истинное число. Тотчас шепнул он мне, чтобы пригласить его к столу. За завтраком он потчевал его из своих рук редькою, что у него почиталось особенным отличием. За обедом беседовал с ним и обратил разговор на необходимую обязанность военного начальника знать число своего войска. «Румянцев, — заключил он, — знал не только число своего войска, но и имена солдат. Чрез десять лет после Катульского сражения узнал он в городе Орле сторожа, служившего на той славной битве рядовым; остановил его, назвал по имени и поцеловал».



Памятник фельдмаршалу А. В. Суворову. 1801
Бронза. Высота 3,37 м
Суворовская площадь, Санкт-Петербург

   Расскажу о двух представителях семейства Дервиз.
Размещаю рассказ здесь, хотя он подошёл бы и к теме, посвященной благотворительности.


   Это Павел Григорьевич Дервиз, более точно - фон Дервиз. Мы уже упоминали о том, как радушно и без предубеждений принимали российские цари на службу так называемых инородцев и как многие из них делали успешную карьеру в России и, благодаря знаниям, способностям и труду достигали высокого положения, чему их нерусское происхождение никак не препятствовало. Подобная история была и у семьи фон Дервизов. Первые Дервизы прибыли в Россию из Гамбурга ещё в XVIII веке.
Тогда они носили скромную фамилию Визе. Немецкая добросовестность и аккуратность в работе не остались незамеченными и Петр III пожаловал главе этого семейства Иоганну-Адольфу Визе  дворянский титул за прилежные труды в Юстиц-коллегии. Визе получили фамильную приставку и стали зваться фон Дер Визе, а русское окружение переделало фамилию в фон Дервиз, такой она и осталась.

   Герой этого рассказа Павел Григорьевич Дервиз
был человеком удивительно одаренным и предприимчивым. Начальное образование он получил в английском пансионе Гирста в Петербурге. Затем поступил в училище правоведения, откуда был выпущен с золотой медалью в 1847 году. Вскоре фон Дервиз поступил на службу в сенат в департамент герольдии; во время Крымской кампании служил в военном ведомстве в Провиантском департаменте.

Около 1857 года он оставил интендантскую службу и переехал на жительство в Москву. В Москве он был приглашён в 1857 году председателем Общества Московско-Саратовской железной дороги в качестве генерального секретаря этого общества, в котором он позже стал председателем правления переименованного Общества Московско-Рязанской ж.-д.


Он вначале не обладал крупными денежными средствами, но его талант и предприимчивость помогли ему сделаться одним из богатейших промышленников России того времени. Деятельность фон Дервиза была первым в России примером твердой и широкой постановки предприятия частной инициативы в железнодорожном деле. Эта деятельность очень быстро обогатила Дервиза; свой необычный успех он объяснял удачным размещением акций компании, высокой доходностью дорог. Современники называли Дервиза «русским Монте-Кристо».

"Все могу, что захочу... Разве только птичьего молока не достану... Да и то..." Вот одна из фраз, по которой запомнили современники барона Павла Григорьевича фон Дервиза.

Вспомнилось что почти дословно эту фразу вложил в уста персонажа одной из своих пьес, богатого предпринимателя, Александр Островский. Не знала, что у нее был автор из реальной жизни)

Продолжу в следующем сообщении. Интересный и разносторонний человек, в немногих словах о нем не расскажешь.

    Приведу высказывания фельдмаршала А.В. Суворова о монархии.


Когда его в Линдаве поздравляли с переходом чрез Альпийские горы, ответствовал он: «Бог помог нам одолеть их и пройти сквозь громовые тучи. Но поможет ли нам отвести громовые удары, устремленные на Престолы?.. Его Святая воля!»


У фельдмаршала случилось много знатных эмигрантов, которые взапуски говорили о своих пожертвованиях в пользу несчастного короля. Он прослезился при воспоминании о добродетельном государе, падшем от злодейской руки своих подданных, и сказал: «Жаль, что во Франции не было дворянства. Этот щит Престола защитил в стрелецкий бунт нашего Помазанника Божия». И все вдруг умолкли.



Василий Суриков
Переход Суворова через Альпы. 1899
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

    Еще несколько интересных эпизодов из жизни князя А.В. Суворова, записанных его адъютантом Е.Б.Фуксом.


Один доктор советовал князю съездить на теплые воды. «Помилуй Бог! Что тебе вздумалось? Туда посылай здоровых богачей, прихрамывающих игроков, интригантов и всякую сволочь. Там пусть они купаются в грязи, — а я истинно болен. Мне нужна молитва, в деревне: изба, баня, кашица и квас».


Бескорыстие князя Александра Васильевича было во всю жизнь столь велико, что его по всей справедливости можно назвать русским Фабрицием. И о нашем, как и о том, сказал бы царь Эпира Пирр: «Прежде совратится с течения своего солнце, нежели сей римлянин с пути честности». Он радовался, когда войску доставалась богатая добыча, но никогда в разделе ее не участвовал, беспрестанно повторяя: «К чему мне? я и так награждаюсь не по мере заслуг моих, но по величию благости царской». В Измаиле подвели ему редкую лошадь, которой не было цены, и просили принять ее в память знаменитой эпохи; но он отказался, сказав: «Нет, мне она не нужна. Я прискакал сюда на донском коне, с одним казаком; на нем и с ним ускачу». Когда ему один генерал заметил, что теперь поскачет он с тяжестию новых лавр, то он отвечал: «Донец всегда выносил меня и мое счастие».



«Портрет А. В. Суворова в мундире гвардейского Преображенского полка», Иосиф Крейцингер. 1799 год.

    Добрая  история из сборника, изданного адъютантом  князя А.В.Суворова.


От фельдмаршала Суворова было приказание представлять ему лично каждого солдата, который отличится или храбростию, или каким-нибудь редким поступком, и часто таких обнимал, целовал и потчевал из своих рук водкою. В сражении при Треббии, полку Ферстера солдат Митрофанов взял с своим товарищем трех французов в плен. Они отдали свои кошельки, часы и все, что имели. Митрофанов принял и возвратил им несколько денег на корм. Подбежавшие наши солдаты хотели было их в ярости изрубить, но Митрофанов не допустил, сказав: «Нет, ребята, я дал им пардон. Пусть и француз знает, что русское слово твердо». После с товарищами разделил добычу. Митрофанов был тотчас представлен и на вопрос Суворова: «Кто тебя научил быть так добрым?» отвечал: «Русская азбука: С., Т. (слово, твердо) и словесное вашего сиятельства нам поучение. Солдат — христианин, а не разбойник». С восторгом обнял его фельдмаршал и тут же на месте произвел в унтеры.

   Продолжаю рассказ о Павле Григорьевиче фон Дервизе.

Начало можно найти здесь .

   В 1867 году, 10 лет спустя после головокружительного экономического успеха в железнодорожном деле, Павел Григорьевич фон Дервиз покупает в Ницце 11 гектаров земли у побережья. По проекту архитектора Д. И. Гримма он строит там шикарную виллу «Вальроз» (долина роз) и разбивает прекрасный парк.


Название этого места происходит от val vente, «долина ветров», но молва переиначила его в «долину роз», так как усадьба была вся в цветах. Вилла Вальроз находится на севере Ниццы. Недалеко от окрестностей Вальроз находятся музей Матисса и церковь святой Жанны д’Арк.
Семья вон Дервизов переехала сюда из-за болезни детей.
При строительстве виллы «Вальроз» на памятном закладном камне барон фон Дервиз написал:


Любитель музыки и сам музыкант, фон Дервиз имел в Ницце свой частный оркестр, составленный из набранных в Германии и Франции музыкантов: в нём играли, в частности, юные Сезар Томсон и Гануш Виган, дирижёрами были Жозеф Ассельман, Карл Мюллер, а с 1878 года Карл Бендль, концертмейстером был Ганс Виндерштайн. Некоторое время музыкальной частью заведовал российский композитор и дирижер Семён Панченко. Концерты этого оркестра пользовались большой известностью. Фон Дервиз поддерживал материально и способствовал карьере многих известных в то время музыкантов и певцов.

Поистине это был один из тех людей, которые получают наибольшую радость от своего богатства, помогая другим. Место, где жил он и его семья было для него частью его мира. Он построил городскую  школу, неоднократно вносил в городскую казну значительные суммы на благоустройство окрестностей. В Ницце сохранилась благодарная память о нем. Его именем названы улица, кафе и начальная школа.

В настоящее время вилла Вальроз принадлежит местному университету София-Антиполис. В 1991 году парк и замок Вальроз получили статус объекта исторического наследия Европы.

  

    Трогательная и добрая история,
изданная адъютантом князя Александра Ввсильевича Суворова.


Князь Багратион рассказывал за столом у генералиссимуса об одном старом, заслуженном, редкого поведения полку его солдате, который принес ему пять червонных с сими словами: «Эти деньги достались мне при разделе добычи от моих товарищей; но Бог послал их девяностолетним родителям моим в Нижегородской губернии. Сделайте милость, Ваше сиятельство, прикажите их к ним туда отправить по сей надписи». Что князь тотчас и исполнил. Александр Васильевич, восхитясь сим поступком, велел привесть солдата и, расцеловав его, произнес: «Спасибо тебе, християнин, что ты помнишь заповедь Божию: чти отца и матерь твою». Узнав, что он был с ним в турецких и польских походах, вскрикнул князь: «Давай мне за него дюжину рекрут — нет, мало, и сотни не возьму. Поздравляю тебя унтером». «Благодарю, Ваше Сиятельство, — отвечал солдат, — я неграмотный, служил рядовым, прикажите мне умереть в рядах». Суворов, обратясь ко всем, сказал: «Где это услышим?»




Портрет князя Петра Ивановича Багратиона
работы Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)

   

    Забавная история из жизни князя
А.В. Суворова.


В Пиаченце один маркиз, хозяин дома, в котором поместился граф, был истинный чудак. В шитом розового цвета кафтане, с громким хохотом не говорил, а кричал он беспрестанно о погоде и повертывался, чтобы показать свой камергерский ключ. Граф, желая от него отделаться, начал перед обедом читать: Отче Наш… а чудак, не понимая, стал аплодировать и кричать: «Браво! Браво!» — Суворов остановился в молитве, обратился к нему и сказал: «Молчание, я молюсь Богу». Кое-как мы его выжили. За столом просил фельдмаршал: «Ради Бога, спасите меня от этого гостя, который хуже татарина. Он измучил меня метеорологическими своими разговорами, показывал мне ключ, который не отпирает и не запирает, и верно из неблагородного металла, прикрытый золотом, как и он — шитым своим кафтаном».

Баронетесса Алекс пишет:   

    Забавная история из жизни князя
А.В. Суворова.


В Пиаченце один маркиз, хозяин дома, в котором поместился граф, был истинный чудак. В шитом розового цвета кафтане, с громким хохотом не говорил, а кричал он беспрестанно о погоде и повертывался, чтобы показать свой камергерский ключ. Граф, желая от него отделаться, начал перед обедом читать: Отче Наш… а чудак, не понимая, стал аплодировать и кричать: «Браво! Браво!» — Суворов остановился в молитве, обратился к нему и сказал: «Молчание, я молюсь Богу». Кое-как мы его выжили. За столом просил фельдмаршал: «Ради Бога, спасите меня от этого гостя, который хуже татарина. Он измучил меня метеорологическими своими разговорами, показывал мне ключ, который не отпирает и не запирает, и верно из неблагородного металла, прикрытый золотом, как и он — шитым своим кафтаном».

  Маркиз был одержимым, а одержимые не понимают, что творят. И в наше время некультурные и невоспитанные люди - это одержимые. " Отец! Прости им, они не понимают, что делают!" (Лк. 23:34).

   

    Ваше Императорское Величество Сир Севера,

сердечно благодарю Вас!

   Благодарю Вас за разъяснение, Ваше Императорское Величество!

Продолжение рассказа о семье фон Дервизов.
Начало можно найти здесь

Семье фон Дервизов мы должны быть признательны за такие архитектурные шедевры, как  имение в с. Кирицы и Старожиловский конезавод.


Судьба сотен разрушенных после революции великолепных дворцов, поместий, имений, особняков не коснулась усадьбы Сергея Павловича фон Дервиза в Спасском уезде Рязанской губернии. Усадьба и в наши дни радует туристов и охраняется государством как памятник культуры.



Впоследствии хозяином усадьбы стал человек из числа тех, про кого принято говорить «тот самый». Вернее, сын «того самого», светлейшего князя, последнего канцлера Российской империи и лицейского приятеля Пушкина, Александра Горчакова — князь Константин Горчаков. В усадьбе Константин Александрович не жил, великолепный ансамбль постепенно приходил в упадок. Хорошо это или плохо, трудно сказать. Во всяком случае, отношения с местными крестьянами не были испорчены, и во время революции усадьба избежала разорения.

Рассказывают, что этот лепной орёл на центральном фасаде кроме своей основной функции — держать террасу, выполняет ещё и дополнительную, информационную: голова птицы указывает на спрятанные сокровища семейства фон Дервизов (или Горчаковых).



Павел Григорьевич фон Дервиз обладал значительным состоянием и отличался широкой благотворительностью, как общественной, так и частной. В 1872 году в Москве фон Дервиз написал прошение московскому генерал-губернатору В.А.Долгорукову о разрешении построить детскую клиническую больницу в память старших детей, умерших у него в России. Московскому генерал-губернатору Дервиз писал:

«В Москве проведены мною лучшие годы моей общественной деятельности. Посему исключительно там, и ничем иным, как устройством образцовой Детской Больницы, я желал бы почтить память всех старших детей, утраченных мною в России. На это богоугодное дело я предназначаю капитал в четыреста тысяч».



При этом были поставлены три условия:

• больнице должно быть присвоено имя Святого Владимира,

• построить и содержать её в соответствии с образцовой больницей Принца Ольденбургского в Петербурге

• оставить навсегда в больнице 100 кроватей бесплатными для сирот и детей беднейших родителей.

   

    Хлесткие высказывания князя А.В. Суворова о подражательстве.


Рассказывали про кого-то, который любил копировать Суворова, подражая ему в образе жизни, окачиваться водою, бегать, прыгать и т. п. Александр Васильевич начал: «Зачем старичок меня корчит? Мне кажется, обезьяны для того и сотворены, чтобы нас, одаренных разумом, отчуждать от смешного обезьянства. Так, спартанцы испугались, увидя пьяного Илота. Жалко подражание, похвально соревнование. Подражание есть признание в недостатке собственных своих способностей; соревнование — порыв благородной души, которая хочет выказать оспариваемое у нее преимущество. Подражатель ползает за своим оригиналом; соревнователь стоит возле него и отбивает у него венец. Тот раб, сей господин. Пусть старинушка, передразнивая меня, смешит всех собою…»

    Пример великодушия и самообладания фельдмаршала А.В. Суворова.


Также и в Финляндии, едучи на чухонской телеге, не успел Суворов по тамошним узким дорогам своротить, как вдруг столкнувшийся с ним курьер ударил его пребольно плетью. Лежавший с ним адъютант его, Курис, поднялся и хотел было закричать, что это главнокомандующий, как Суворов, зажав ему рот, сказал: «Тише! Тише! Курьер, помилуй Бог, дело великое!» По прибытии в Выборг, узнает Курис, что курьер тот был повар генерал-поручика Германа, отправлявшийся с курьерскою подорожною за провизиею в Петербург, и донес о сем графу, который произнес: «Ну что же? Мы оба потеряли право на сатисфакцию, потому что оба ехали инкогнито».